Крест Иоанна Кронштадтского - [4]

– Что ж это за изверг такой, а, Павел Евграфович? – тоскливым голосом спросил лейтенант, а у самого даже слезы на глаза навернулись.

– Изверг. Причем хитрый. Ты помнишь, какой у гастронома двор глухой, с двух сторон стены, с третьей – забор кирпичный, туда всего два крошечных оконца и выходят, и те высоко, этаж пятый, – морщась, вспомнил капитан. – А дверь черного входа – одно название, что дверь. Ее даже взламывать не пришлось, так, с петель сняли, а потом назад повесили – и всего делов. Заведующей уже выговор вынесли за халатное отношение. Так что хоть и не сотрудник магазина, а порядки их хорошо знает.

– Так, значит, найдем его, Павел Евграфович? Уж больно девчонку жалко, да и мать с сестрой – вы бы поглядели, как они убивались. Это я им еще всего не рассказал, и в морге им только лицо показали, – зажав ладони между коленями и печально сведя к переносице светлые рыжеватые брови, делился лейтенант.

– Найдем его, Коля, обязательно найдем, – тяжело вздыхая, кивнул капитан Кочергин, и лицо его из бледно-желтого стало сероватым.

Глава 2

– Аристарх Николаевич, она пропала! – забыв о приветствии и захлебываясь от испуга, выкрикнул Тамерлан.

– Кто пропал? О чем ты? – озабоченно, недовольным голосом переспросил учитель.

– Она, та женщина, – взволнованно и бестолково объяснял Тамерлан, крепко сжимая телефонную трубку в потных от волнения ладонях. – Которая ненормальная, которая перенестись хотела во времени, помните? Я вам звонил еще зимой, в феврале. Вы мне еще посоветовали поморочить ей голову и готовить ритуал. Помните? Она пропала!

– Ты с ума сошел? – раздался в ответ на это отчаянный вопль тихий раздраженный голос Аристарха Николаевича. – У меня люди, прием. Пропала – найдется. За прошлые сеансы она тебе заплатила?

– Да нет. Здесь другое, – пытаясь совладать с собой, проговорил Тамерлан и перешел на тревожный, испуганный шепот. – Она пропала совсем. Ее нигде нет. Уже четыре дня с той ночи, как мы провели ритуал. Мне кажется, – проговорил он неуверенно, сомневаясь сам в себе, – она перенеслась. Туда.

– Это возможно, – сделав глубокую, судорожную затяжку и выпустив густую сизо-голубую струю дыма, дама отвернулась от окна. – Я читала. Я много читала об этом, и я хочу попробовать.

Тамерлан смотрел на странную посетительницу почти с испугом. За его недолгую карьеру экстрасенса с настоящими психами ему иметь дело еще не приходилось, хотя Аристарх Николаевич и предупреждал, что подобных встреч не миновать.

Дамочка записалась к Тамерлану заранее, разыскала его через каких-то знакомых, широкой рекламы в прессе и Интернете он пока не давал. Побаивался, не хватало уверенности, все боялся не справиться, не оправдать, опозориться. Очень боялся насмешек. Все-таки возраст, да и вообще не чувствовал он себя этаким Гудвином, великим и ужасным. Чувствовал он себя исключительно Тамерланом Александровичем Татищевым, двадцати двух лет от роду. Человеком, носящим странное имя, но вполне обыкновенным, хотя и наделенным некоторыми способностями, которые он усердно развивал.

А вот гостья его была совершенно неординарной и, как уже заключил Тамерлан, даже пугающей.

Вся в черном. Длинное строгое платье, отделанное по вороту тонким, пожалуй, даже ветхим кружевом, перчатки тюлевые, шляпа с вуалью, жакет какой-то нелепый. Явно косит под старинную моду, в которой Тамерлан ничего не смыслит, но что-то такое историческое угадывается. Сумочка у нее крохотная, какая-то дореволюционная, с вышивкой. А еще длинный мундштук, сигареты едкие, дышать уже нечем в кабинете.

Тамерлан прокашлялся и, придав лицу задумчивое, значительное выражение, как учил поступать в минуты затруднений Аристарх Николаевич, проговорил, глядя в хрустальный шар и растягивая слова.

– То, о чем вы просите, почти невозможно. Архисложно и почти никем не практикуется. – Короткий пронзительный взгляд на собеседницу.

– Но вы мне поможете? – резко обернулась к нему от окна гостья, и Тамерлан еще раз удивился, до чего же дряблая у нее шея. Лица своей гостьи он почти не видел, оно было скрыто вуалью, к тому же она все время стояла возле окна, против света, так что виден был лишь ее силуэт, а то и вовсе поворачивалась лицом к окну. А вот фигура у нее была крепкая, стройная. Со спины ей можно было бы дать лет тридцать пять, может, сорок с хвостиком.

Трепет, который он испытывал перед гостьей, мешал Тамерлану сосредоточиться и просканировать ее.

– Прежде чем я отвечу, мне надо точно знать ваши мотивы. Это простой каприз, прихоть? – Изящество и изысканность выражений были таким же неотъемлемым атрибутом работы Тамерлана, как и хрустальный шар. – Зачем вам потребовалось перемещение в пространстве и во времени?

«Ты пойми, – учил его в свое время Аристарх Николаевич, – весь твой облик, манеры, голос – все должно выдавать в тебе человека особенного, необыкновенного, стоящего над толпой. Вне ее. Тогда людям будет легче поверить в твои способности, в твою избранность, а это уже половина успеха. К тому же наши клиенты – в основном женщины, а они ценят изящество манер, даже если сами сопливый нос подолом вытирают и без мата простой мысли выразить не умеют».