Крест и корона - [66]

Хотя Ричард и жил двумя веками ранее, о нем я знала больше, чем о Черном принце. Меня всегда интересовали Крестовые походы. И отважный Ричард Coeur de Lion,[26] который необычайно мужественно сражался с мусульманами. По пути домой из Иерусалима его взял в плен другой король, император Священной Римской империи Генрих VI. Но потом Ричард все-таки получил свободу и заявил права на трон, который пытался захватить его предатель-брат Иоанн. Я помнила, что этот король был женат, но детей не оставил и умер, дожив до средних лет, на юге Франции.

На юге Франции. Как странно, что король Ричард умер именно там, где Черный принц впоследствии подхватил загадочную болезнь, которая убила его.

Силясь собрать обрывки мыслей в единое целое, я снова остановилась под деревьями. Это в некотором роде напоминало работу над очередным гобеленом сестры Елены. Поначалу только она одна видела всю картину полностью; мы ткали так, как подсказывали нам картонные полосы, но не знали, какой мир создаем, пока те или иные предметы — мужчины, женщины, божества, животные, леса и моря — не начинали обретать форму.

Постепенно я прозревала очертания странного эскиза, набросанного епископом Гардинером. Еще немного — и я, возможно, проникну в тайну короны.

Я вышла из-под деревьев и прошла несколько футов в направлении монастыря, когда что-то вдали справа привлекло мое внимание. Я прищурилась, вглядываясь сквозь пелену дождя. По округлому, плоскому, лишенному растительности холму от меня удалялась женщина, одетая в простой хабит послушницы. Капюшон ее лежал на плечах, как и у меня. Это была сестра Кристина.

Я поспешила за ней, цепляясь за ветки там, где это было возможно. Жесткая кора царапала руки, но приходилось терпеть, чтобы не соскользнуть вниз по склону.

— Сестра Кристина! — прокричала я, выбравшись из зарослей.

Она остановилась, но не обернулась. Вероятно, мой голос относило в сторону ветром, который теперь стал еще холоднее и сильнее, хотя дождь уменьшился.

Почти догнав сестру Кристину, я снова окликнула ее. На этот раз она буквально подпрыгнула от удивления. Я увидела, что лицо ее опухло от слез, как, вероятно, и мое.

— Что случилось, сестра? — спросила я. — Могу я вам чем-то помочь?

Она в ответ лишь молча покачала головой. Я не настаивала, поскольку понимала и разделяла ее скорбь: слишком неясным было будущее Дартфордского монастыря. Широкий лоб сестры Кристины бороздили морщины, как у старухи. Нос покраснел — от холода, а может, от слез. Синевато-серые глаза смотрели устало.

Она неожиданно схватила меня за руку и крепко сжала:

— Ах, сестра Джоанна, извините, что осуждала вас.

— Я сама во всем виновата и заслуживаю осуждения, — сказала я. — Но все равно спасибо, сестра Кристина. Мне так не хватало вашей дружбы.

Мы обнялись и невольно заулыбались: мы обе были такие мокрые и дрожали от холода.

Потом она задумчиво посмотрела на меня:

— Вы были готовы пожертвовать всем — местом послушницы и даже жизнью, — чтобы отдать последний долг кузине, которая умерла, потому что восстала против ереси. Теперь я считаю ваш поступок очень мужественным.

Мне неловко было выслушивать ее похвалы сейчас, ведь и нескольких минут не прошло с того момента, как я положила в тайник свое шпионское донесение.

— Нет-нет-нет, — сказала я, качая головой. — Я не должна была этого делать.

Сестра Кристина развернулась на холме и, обведя окрестности рукой, поинтересовалась:

— Вы знаете, что это за место?

Я отрицательно покачала головой.

Тогда она показала вниз — чуть в стороне от ее правой ноги был врыт глубоко в землю серый камень.

— Здесь, на холме, несколько веков назад стоял женский монастырь, — пояснила сестра Кристина. — Это его фундамент. Если как следует поискать, можно обнаружить его целиком — он образует гигантский квадрат. Пожалуйста, давайте пройдем по нему вместе.

Я последовала за сестрой Кристиной, не сводя глаз с мокрой земли. Под травой здесь и там были различимы камни, лежащие так строго по прямой, что можно было не сомневаться: перед нами творение рук человеческих.

— Говорят, король Эдуард выбрал эту землю для Дартфорда как раз потому, что здесь и прежде существовал монастырь, — сказала моя спутница. — Но вряд ли он знал, что случилось с этим монастырем.

— А что с ним случилось?

Стоя ко мне спиной, она ответила:

— Сестры были членами секты Святой Юлианы. Вы слышали об этой секте?

— Я знаю, что Юлиана была мученицей.

— Она была римлянкой, но приняла христианство и желала прожить всю жизнь девственницей. Однако отец ее, бывший язычником, приказал дочери выйти замуж. Говорят, что Юлиане якобы являлся даже сам дьявол — пытался переубедить ее, но все напрасно. Девушка не пожелала отказаться от своей веры и была за это убита. Римляне обезглавили ее.

Дрожь пробирала меня до костей. Я чувствовала себя такой уязвимой, стоя здесь, на пронизывающем ветру, вместе с сестрой Кристиной. Нас, возможно, было видно из монастыря внизу. Окна настоятельницы выходили на холм. Гулять по территории монастыря не запрещалось, но прогулка в такой день могла вызывать подозрения.

Однако уйти было невозможно: сестра Кристина упорно продолжала рассказывать мне историю этого исчезнувшего монастыря, которая, честно говоря, заинтересовала меня.