Крест без любви - [89]
Как он ни старался, ему так и не удалось найти Корнелию; он не нашел ее ни в одной деревне, не нашел он ее и на обочинах шоссе, сколько ни расспрашивал и ни искал; она потерялась в этой толпе беженцев, которая становилась все больше…
От горя Кристоф словно онемел; вперед, только вперед, в это мрачное будущее, сквозь слезы и кровь, сквозь грязь и нужду… Один… один… И он уже не верил, что найдет хотя бы мать; не зная, что происходит на самом деле, довольствуясь лишь самыми дикими слухами, он молча тащился вместе со всеми на запад, на бедную свою родину. Один… Иногда кто-нибудь давал ему кусок хлеба, иногда он где-то спал, прикрывшись холодом; он видел, как люди сбивались в кучки, точно загнанные в ловушку, из которой нет выхода; с востока и запада фронты стремительно приближались друг к другу, словно две мрачные стены, а с воздуха дьявольским молотом били бомбежки. Беженцы безнадежно потерялись между двумя железными челюстями войны, и бедная, преданная, чуждая сама себе армия бродила, как призрак, в ужасной неразберихе, вконец запутавшись в сетях идиотских приказов, которые уже никто не мог распутать; но кровавое принуждение и самоубийственная привычка к подчинению кое-как удерживали полу-развалившийся остов от полного крушения.
Спустя какое-то время с запада потянулись только солдаты, гражданские беженцы предпочитали оставаться на месте и, дрожа от страха, выжидать, кто победит в этом состязании, надеясь, что волна наступавших с запада перехлестнет через их головы раньше, чем их настигнет черный вал с востока…
Кристоф теперь жил, как во сне: совершенно выбившийся из сил, в изодранной в клочья одежде, грязный и бородатый, с потухшими глазами, он не обращал никакого внимания на колонны солдат и дошел до того, что в этом всеобщем безумии перестал вообще чего-либо стыдиться. Хотя приказы становились все строже, как будто дьявол насмехался над самим собой, проверки тем не менее проводились все небрежнее, поскольку армейские чины мало-помалу перестали сомневаться в своем поражении.
Теперь Кристофу оставалось лишь добраться до городка, где жила мать, раньше, чем это сделают противники; он надеялся найти там и Корнелию, за которую совершенно не боялся, ему только ужасно ее не хватало. Эта надежда придала ему силы; он словно вновь пробудился от сна и стал осторожным и бдительным, как видавший виды ландскнехт, знакомый со всеми жизненными перипетиями.
Он выпросил себе темное пальто, стащил с ног и выбросил солдатские гетры и в один прекрасный вечер отправился в путь, чутко прислушиваясь к звукам близкого уже фронта и ориентируясь в них по собственным фронтовым воспоминаниям. Холода внезапно кончились, и апрель начал радовать теплыми и веселыми деньками…
Кристоф стоял на небольшой высотке и глядел на раскинувшуюся перед ним местность — холмы и крошечные рощицы, утопавшие в лесах деревушки… Далеко-далеко на горизонте сгущался туман, и Кристоф догадался: там Рейн.
Было еще светло, и он видел вдалеке дым от минных разрывов, слышал он и глухой, смутный рокот, похожий на урчание какого-то добродушного дьявола; мерзкие звуки войны в такой приятный вечер издали походили на бормотание человека, спавшего под одеялом.
Справа, где находился городок, в котором жила мать, царила странная и жуткая тишина, будто какие-то враги притаились в окрестности. А может, верным был слух о том, что эту местность уже окружили и взяли в котел? Кристоф с досадой покрутил головой: уж сколько раз он покупался на проклятую глупость слухов, этакое месиво из правды и лжи…
Загадочная тишина справа насторожила его, но он смело направился прямо в центр этой опасной зоны. Ему показалось, будто он вступил в пространство, где у него тысячи шансов взлететь на воздух. В любой момент могла взорваться какая-нибудь мина, а может, просто нервы его за восемь дней бегства перенапряглись; он зашагал быстрее, и странно: чем больше сгущались сумерки, тем быстрее исчезал его страх; он шел уже битый час, но не встретил ни одного человека, а фронт все так же глухо рокотал где-то впереди. И вдруг он догадался: Бог ты мой, ведь немецкие войска все еще сопротивлялись! Кристоф даже испугался — настолько чужой и далекой показалась ему армия. Он чувствовал себя скорее нищим бродягой, после долгих и трудных странствий по свету возвращающимся в родной дом.
Он быстро пересек тихий лесок, за которым скрывался город. Боже мой, еще четверть часа! Рокот далекого пулемета прозвучал миролюбиво, словно привычная ленивая перестрелка на некоей линии фронта, где обе стороны прочно засели в траншеях, чтобы никогда больше не наступать. Боже мой, неужели здесь действительно все еще воюют, ведь армии, по сути, уже нет.
На улицах городка он увидел людей, стоявших в очередях к водопроводным колонкам, в то время как артиллерийские снаряды со свистом пролетали над их головами; казалось, этот звук был привычен им с детства. Кристоф спросил у одного старика, как пройти по такому-то адресу, получил вежливый ответ и сигарету в придачу. «Разве заметно, что я солдат?» — испуганно подумал он и только тут обнаружил, что пальто на нем распахнуто и видна его военная форма. Кристоф поспешно застегнулся. И вскоре нашел нужный дом. Молчаливый и мрачный, он смотрел закрытыми ставнями на одну из тех улочек в маленьких городах, где чудится, что вот-вот из окна высунет голову женщина, одетая по моде конца девятнадцатого века, и, зардевшись, тут же захлопнет створки.
Послевоенная Германия, приходящая в себя после поражения во второй мировой войне. Еще жива память о временах, когда один доносил на другого, когда во имя победы шли на разрушение и смерть. В годы войны сын был военным сапером, при отступлении он взорвал монастырь, построенный его отцом-архитектором. Сейчас уже его сын занимается востановлением разрушенного.Казалось бы простая история от Генриха Белля, вписанная в привычный ему пейзаж Германии середины прошлого века. Но за простой историей возникают человеческие жизни, в которых дети ревнуют достижениям отцов, причины происходящего оказываются в прошлом, а палач и жертва заказывают пиво в станционном буфете.
Бёлль был убежден, что ответственность за преступления нацизма и за военную катастрофу, постигшую страну, лежит не только нз тех, кого судили в Нюрнберге, но и на миллионах немцев, которые шли за нацистами или им повиновались. Именно этот мотив коллективной вины и ответственности определяет структуру романа «Где ты был, Адам?». В нем нет композиционной стройности, слаженности, которой отмечены лучшие крупные вещи Бёлля,– туг скорее серия разрозненных военных сцен. Но в сюжетной разбросанности романа есть и свой смысл, возможно, и свой умысел.
В романе "Групповой портрет с дамой" Г. Белль верен себе: главная героиня его романа – человек, внутренне протестующий, осознающий свой неприменимый разлад с окружающей действительностью военной и послевоенной Западной Германии. И хотя вся жизнь Лени, и в первую очередь любовь ее и Бориса Котловского – русского военнопленного, – вызов окружающим, героиня далека от сознательного социального протеста, от последовательной борьбы.
«Глазами клоуна» — один из самых известных романов Генриха Бёлля. Грустная и светлая книга — история одаренного, тонко чувствующего человека, который волею судеб оказался в одиночестве и заново пытается переосмыслить свою жизнь.Впервые на русском языке роман в классическом переводе Л. Б. Черной печатается без сокращений.
Одно из самых сильных, художественно завершенных произведений Бёлля – роман «Дом без хозяина» – строится на основе антитезы богатства и бедности. Главные герои здесь – дети. Дружба двух школьников, родившихся на исходе войны, растущих без отцов, помогает романисту необычайно рельефно представить социальные контрасты. Обоих мальчиков Бёлль наделяет чуткой душой, рано пробудившимся сознанием. Один из них, Генрих Брилах, познает унижения бедности на личном опыте, стыдится и страдает за мать, которая слывет «безнравственной».
Генрих Бёлль (1917–1985) — знаменитый немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии (1972).Первое издание в России одиннадцати ранних произведений всемирно известного немецкого писателя. В этот сборник вошли его ранние рассказы, которые прежде не издавались на русском языке. Автор рассказывает о бессмысленности войны, жизненных тяготах и душевном надломе людей, вернувшихся с фронта.Бёлль никуда не зовет, ничего не проповедует. Он только спрашивает, только ищет. Но именно в том, как он ищет и спрашивает, постоянный источник его творческого обаяния (Лев Копелев).
Каждый человек, каждая страна имеют свои, неповторимые отношения с Богом и Его Словом — Священным Писанием. В истории Библии в России сегодня открылась новая глава, и мы пока еще не знаем, какой она будет. Собственно, это зависит от нас — читающих и исполняющих Слово здесь и сейчас. Поэтому обращение к опыту святых и праведников прошлого, встречавших Того же Христа в том же Писании, это не дань моде на все старобытное, и не специальные занятия историка, предназначенные узкому кругу его коллег. «Мудрость разумного — знание пути своего» (Притч 14), а мы призваны к тому, чтобы путь святых стал нашим путем.Замысел этой брошюры появился после двух лекций на ту же тему, прочитанных автором зимой 1996 года в Обществе друзей Священного Писания в Москве.
Римский император Флавий Валерий Константин I относится к тем немногим личностям в истории человечества, про которых можно прямо сказать, что они повернули ход мировой истории, а их труды оказали влияние на весь мир и на все времена. Конечно, и до него в Римской империи были правители, обладавшие не меньшим политическим могуществом. Но у них не было универсальной идеи, придававшей их власти всемирно-исторический смысл. После Константина были правители, предлагающие миру различные судьбоносные идеи. Но у них не было той власти, которая могла быть только у императора Римской империи.
Владимир Николаевич Катасонов — российский философ и православный богослов.Доктор философских наук, доктор богословия.Первое высшее образование получил в МГУ им. М. В. Ломоносова, окончив механико-математический факультет. В 1995 году в Институте философии РАН защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора философских наук по теме «Философские предпосылки новоевропейской математики». В 2012 году защитил докторскую диссертацию по богословию по теме «Концепция актуальной бесконечности как место встречи богословия, философии и науки».В. Н. Катасонов является автором более 130 научных и научно-методических работ, в том числе 6 монографий, составитель и ответственный редактор 6 научных сборников.Работы В. Н. Катасонова посвящены обсуждению философско-религиозных аспектов культуры, среди них: генезис новоевропейского естествознания, диалог науки и религии, история западноевропейской и русской философии, религиозные аспекты русской литературы, философские проблемы образования, философия политики.
Настоящий сборник катехизических бесед представляет собой сокращенный и упрощенный вариант книги «Таинство веры. Введение в православное догматическое богословие», увидевшей свет в 1996 году и с тех пор неоднократно издававшейся на русском и других языках.Простым и доступным языком автор говорит об основных истинах православной веры — о Боге, о Святой Троице, о Христе, о вере и спасении, о мире и человеке, об искуплении и обожении, о Церкви и таинствах, о смерти и воскресении.Сборник адресован широкому кругу читателей, прежде всего тем, кто вступает на путь христианской жизни.© Епископ Иларион (Алфеев)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
По мнению автора этой книги, призвание христианского проповедника заключается не в проведении еженедельных взбадривающих духовных бесед о том, как выжить в современном мире. Сам Бог, Его величие, истинность, святость, праведность, мудрость, суверенность воли, благодать — вот что должно стать обязательной частью любой проповеди. Проповедник должен дать верующим возможность каждую неделю слышать проповеди о величественной красоте Господа, чтобы они могли утолить свою жажду по Богу.
В сборник вошли ранние произведения классика английской литературы Джейн Остен (1775–1817). Яркие, искрометные, остроумные, они были созданы писательницей, когда ей исполнилось всего 17 лет. В первой пробе пера юного автора чувствуется блеск и изящество таланта будущей «Несравненной Джейн».Предисловие к сборнику написано большим почитателем Остен, выдающимся английским писателем Г. К. Честертоном.На русском языке издается впервые.
В сборник выдающейся английской писательницы Джейн Остен (1775–1817) вошли три произведения, неизвестные русскому читателю. Роман в письмах «Леди Сьюзен» написан в классической традиции литературы XVIII века; его герои — светская красавица, ее дочь, молодой человек, почтенное семейство — любят и ненавидят, страдают от ревности и строят козни. Роман «Уотсоны» рассказывает о жизни английской сельской аристократии, а «Сэндитон» — о создании нового модного курорта, о столкновении патриархального уклада с тем, что впоследствии стали называть «прогрессом».В сборник вошли также статья Е. Гениевой о творчестве Джейн Остен и эссе известного английского прозаика Мартина Эмиса.
Юношеское произведение Джейн Остен в модной для XVIII века форме переписки проникнуто взрослой иронией и язвительностью.