Кресло Дракулы - [3]

Девушка испугалась и сделала реверанс, прежде чем повернуться к двери.

– Мэм! Мэм! – Я с трудом понял, что она зовет хозяйку, так как из-за ее чудовищного акцента рабочих кварталов, это слово прозвучало, как «мама». – Хозяин проснулся, мэм. Что мне делать?

В комнате появилась еще одна женщина, высокая, изящная, в элегантном викторианском платье, не закрывающем плечи и выставляющем практически на полное обозрение грудь. Ее стройную шею обвивала черная лента с камеей, иссиня-черные волосы убраны в узел на затылке, а лицо было маленьким, красивым, в форме сердца. Губы горели ярко-красным цветом, хотя и несколько мрачным для ее хорошенького лица. Глаза сияли глубокой зеленью и казались грустными. Она подошла к креслу, склонилась надо мной и устало улыбнулась. Кожа ее была странной, неестественно бледной.

– Можешь идти, Фанни. Я пригляжу за ним.

– Хорошо, мэм. – Девушка сделала еще один реверанс и ушла.

– Бедный Аптон, – прошептала мне женщина. – Несчастный Аптон. Я бы хотела знать, а болен ли ты? Никто не может понять, что за странный недуг поразил тебя. – Она встала и горестно вздохнула. – Пора принимать лекарство.

Женщина взяла бутылку, ложку и влила в меня пахучую, горькую на вкус жидкость янтарного цвета. Я почувствовал, как у меня занемел пищевод.

– Бедный Аптон, – снова вздохнула она. – Горько, я знаю, но доктор сказал, что это снимет боль.

Я старался произнести хоть слово; сказать ей, что я не Аптон и не хочу принимать ее лекарство, крикнуть, чтобы люди вокруг прекратили разыгрывать спектакль, но услышал только скрежетание своих зубов и нечленораздельные звуки, похожие на вопли дикого зверя. Женщина отошла в сторону, ее глаза расширились от страха, но затем она вновь овладела собой.

– Прекрати, Аптон. Не надо. Постарайся расслабиться.

В дверях вновь появилась Фанни:

– Пришел доктор Сьюард, мэм.

В комнату вошел коренастый, приземистый человек в коричневом твидовом костюме, похожий на персонажа из романа Диккенса, и наклонился поцеловать предложенную ему руку.

– Джон, – улыбнулась ему женщина. – Я рада, что ты здесь.

– Как ты, Клара? Ты выглядишь очень усталой, такой бледной.

– Все в порядке, Джон. Но я беспокоюсь об Аптоне. Мужчина повернулся ко мне.

– Да, ну и как наш пациент? Клянусь, сегодня он какой-то встревоженный.

Женщина, Клара, развела руками:

– Мне кажется, что ему немного лучше. Даже когда Аптон взволнован, он может только выть как зверь. Я стараюсь, как могу, но боюсь… я боюсь, что…

Мужчина по имени Джон похлопал меня по руке и жестом попросил Клару соблюдать тишину, затем повернулся ко мне и приветливо улыбнулся.

– Странно, – пробормотал он. – Совершенно непонятное заболевание. Но по-моему… по-моему, его взгляд сегодня более осмысленный. Привет, дружище, ты меня узнаешь? Это Джон… Джон Сьюард. Ты понимаешь меня?

Мужчина наклонился так низко, что до меня донесся запах апельсинов в его дыхании.

Я изо всех сил старался сбросить охвативший меня паралич, но преуспел только в очередной серии стонов и нечленораздельного рычания.

– Клара, а что, разве раньше он вел себя столь же воинственно?

– Не совсем, Джон. Аптон так развлекается в присутствии гостей. Хотя, скорее всего, он просто хочет нам что-то сказать.

Мужчина хмыкнул и согласно кивнул:

– Единственное, что мы можем для него сделать, – это облегчить боль и давать настойку опия, которую я прописал. Мне кажется, нашему пациенту несколько лучше. Тем не менее я приду завтра, посмотрю, нет ли каких-либо изменений. В худшем случае мне придется попросить твоего разрешения проконсультироваться со специалистом, скорее всего с доктором с Харли-стрит. Есть несколько моментов, которые приводят меня в недоумение, – анемия, видимая нехватка красных телец в крови или гемоглобина. Его бледность и слабость. И эти странные раны на шее, которые ничем не вылечить.

Женщина закусила губу и тихим голосом спросила:

– Ты можешь быть откровенным со мной, Джон. Ты знаешь меня и Аптона уже несколько лет. Я понимаю, что его состояние может только ухудшиться. Я боюсь за него. Очень боюсь.

Мужчина бросил нервный взгляд в мою сторону:

– А разве нам следует говорить о подобных вещах в его присутствии?

Женщина вздохнула:

– Он ничего не понимает, в этом я уверена. Бедный Аптон. Только подумать, еще несколько дней назад он был так полон жизни, так оживлен, а теперь его сразила эта непонятная болезнь…

Джон снова кивнул:

– Ты – истинная богиня, Клара, само милосердие, ты столько сил тратишь, ухаживая за ним день и ночь. Я загляну завтра, но если никаких улучшений не будет, то мне придется обратиться за помощью к специалисту.

Клара склонила голову, как будто покоряясь обстоятельствам.

Мужчина повернулся ко мне и натужно улыбнулся:

– Не унывай, мой старый друг…

Я старался крикнуть, отчаянно пытался позвать на помощь, но он ушел.

Минуты складывались в часы, женщина, Клара, которая, судя по всему, была моей женой, сидела у камина, неотрывно смотря на языки пламени, а я был прикован к этому проклятому креслу. Как долго это продолжалось, не могу сказать. Время от времени она печально и задумчиво смотрела на меня, но затем где-то в глубине дома раздался бой часов. Спустя несколько секунд оживились и старые часы в гостиной, наполнив пространство гулкими и какими-то пустыми звуками. Не поднимая головы, я насчитал двенадцать ударов. Полночь.