Крещение Руси: от язычества к христианству - [19]

1. Ибн Фадлан об обычаях Руси

Поэтому о древнерусском язычестве мы можем судить по преимуществу по свидетельствам иностранных авторов (хотя и те любили сравнивать обычаи руси с обычаями других язычников — вспомним отождествление росов и тавроскифов). Арабский путешественник, отправившийся в Восточную Европу — на Волгу — с посольством самого багдадского халифа, чтобы обратить в ислам волжских болгар, Ахмед Ибн Фадлан встретил недалеко от столичного города Болгара людей, прибывших по торговым делам и зовущихся русами. Он с изумлением описал поразившие его языческие и варварские обычаи.

Его изумление вызывали не только религиозные обряды, но и быт этих русов. Он видел, как целой дружине молодцов сопровождавшая их девица подносила одну лохань, и те по очереди умывались и вычесывали туда волосы, не меняя воды. «Воистину, они — грязнейшие из тварей Аллаха!» — восклицал обязанный блюсти чистоту мусульманин.

Рассуждения о чистых и нечистых народах (поганых) народах свойственны средневековым авторам. Иноверцы кажутся нечистыми, и русский летописец упрекает в «нечистоте» как раз мусульман.

Конечно, для жителя Багдада, унаследовавшего древнюю традицию использования бань с паровым отоплением, это казалось дикостью. Но современные этнографы отмечают, что этот обычай — умываться «снизу» — из таза — не свойствен народам Восточной Европы, в том числе славянам — они использовали рукомойник, но присущ народам Европы Северной. Мы уже говорили о том, что русью (русами) называли себя на Востоке норманны-викинги, «гребцы», плававшие там по рекам. На своих ладьях русы приплыли и в Болгар, чтобы торговать.

Чтобы заручиться помощью в торговле, русы стали приносить жертвы — поначалу мелкие приношения: хлеб, мясо, лук, молоко и некий алкогольный напиток, который араб называл набизом, но мы можем догадаться, что это было любимое скандинавами пиво. Все это, пишет Ибн Фадлан, купец подносит к длинному воткнутому в землю бревну, увенчанному подобием человеческого лица; вокруг длинного бревна воткнуты более мелкие изображения — и таких групп несколько на капище. Эти идолы русы именуют своими господами, окружающие их болванчики — их детьми и женами. Перед главным кумиром купец отчитывается в том, зачем он прибыл и сколько товара — рабынь и мехов — привез с собой, и просит послать ему богатого купца с динарами, который был бы сговорчивым при торговле.

Если наступает затруднение в торговле, русы второй и третий раз делают подношения идолам, если не помогает и это — отправляются на поклон к их «женам и детям», чтобы те повлияли на богов. Так они и переходят от одного божка к другому, униженно кланяясь и прося их о содействии. Когда же выгодная сделка удается, рус считает необходимым отблагодарить «господина». Он закалывает овец и коров, часть мяса раздает участникам жертвоприношения, остальное кладет между «господином» и его «детьми», головы же принесенных в жертву животных вешает на специальные столбы, высящиеся позади капища.

И вот ночью, рассказывает араб, приходят собаки и съедают все это. Жертвователь же наутро бывает доволен — ведь «господин» принял его жертву, съев мясо.

Это открытое капище с семьями идолов не похоже на тот храм, что стоял в Упсале — древней столице шведов, хотя мы знаем из песен Эдды, что у скандинавских богов были жены и дети. Но может быть, святилище, описанное Ибн Фадланом, и не принадлежало самим русам — ведь они прибыли в чужую страну, подвластную чужим богам, от которых и зависела удача. Скандинавы стремились заручиться поддержкой чужих богов настолько, насколько это позволяла этика викингов. В исландской «Книге о взятии земли» рассказывается о том, что первые поселенцы снимали со штевней своих ладей устрашающие головы драконов, чтобы не испугать духов-хранителей новой земли. Дружинники первых русских князей — Олега и Игоря, заключая мирные договоры с греками, клялись по своим обычаям — на оружии и кольцах — но именами славянских богов Перуна и Волоса: ведь они пришли из славянских земель.

Ибн Фадлан не назвал нам имен тех идолов, которых молили об удаче в торговле русы. Он описал их мирные жертвы — не те, что приносились во время военных походов, когда пленники посвящались Одину, и викинги не оставляли вокруг себя ничего живого — ни человека, ни скота. Ибн Фадлан, привычный к скромному и быстрому ритуалу погребения, принятому у мусульман, с изумлением описывал те многодневные действа, которые исполняли русы, прежде чем разжечь погребальный костер. Ибн Фадлану довелось побывать на похоронах русского вождя, и он видел, как сначала все его имущество делится на трети, и одна из них идет его семье, другая — на шитье дорогих погребальных одеяний, третья же — на приготовление алкогольного напитка, набиза, как он его назвал. Этот набиз русы пьют, не переставая, десять дней до похорон, так что иные из них сами умирают от перепоя прямо с кубком в руке. Пьянство на поминках долго оставалось, несмотря на обличения церковников, обычаем на Руси.

После смерти вождя, рассказывает ученый араб, его семья обращается к его девушкам и отрокам с роковым вопросом: кто из них хочет умереть вместе с господином? И когда находится тот, который скажет «да», ему нельзя уже передумать: за будущей жертвой неотступно следуют специально приставленные стражи, и ей остается только наряжаться, пить и ублажать себя вместе со всеми, кто принимает участие в погребальном пире.