Крепость Спасения - [8]

К тому дню, когда они снова оказались перед советниками, Тевтат уже был готов внести свое предложение.

– Господа советники, – сказал он, – поскольку наши переговоры, которые я уполномочен вести от имени королевства Галар, неоправданно затянулись, вас, надо думать, не устраивают условия нашего запроса. Данной мне властью я могу эти условия изменить, причем так, что они принесут Городу значительную выгоду.

Господа советники приготовились внимать.

– Во время одного из заседаний речь зашла о Проклятых. С тех пор мы узнали, что эта община причиняет большой вред Кругу, платящему вассальную подать Дамгалю, а равно и все Огме. Я предлагаю; Галару выплачивается денежная помощь, а также оказывается помощь оружием и людьми. В качестве гарантий нами будет предпринят рейд против Проклятых.

Ему никто не ответил. Советники хранили молчание. Вероятно, испугались. Гриан и Анарбод переглянулись, тоже молча. Они не ждали такого от своего предводителя. Но, в любом случае, эта перспектива устраивала их больше, чем положение простых просителей.

Тевтат продолжал:

– По всей вероятности, за время, что Проклятые владеют Крепостью, там скопилось огромное богатство. Население Дамгаля ненавидит Проклятых, и наверняка найдутся добровольцы, которые пойдут с нами. Военная добыча будет поделена между Галаром и Дамгалем. Так, при нашем посредстве, вы освободите Круг от преступного гнезда на Юге и приобретете новые богатства.

Анарбод не выдержал – осклабился. Гриан задумчиво кивнул.

Наконец, Харати прервал молчание.

– Твое предложение, благородный посол, не представляется мне разумным. Мир и процветание – вот основа мощи Города городов. Мы против войны с кем-либо, в том числе и с Проклятыми.

– Но ведь Проклятыми назвали их вы!

– И мы, и мирные жители Круга, и обитатели всей Сердцевины. И они сами знают это прозвище и в безмерной своей гордыне принимают его.

– А они и в самом деле прокляты?

– Прокляты, – сказал Иару, законоговоритель. – Прокляты всеми храмами – от Верховного Золотого до храма Радости. Впрочем, есть секты, запрещенные, конечно, которые почитают Проклятых как жриц некоего неведомого божества, что является ужасной ересью.

– Так недалеко уже, – перебил его Харати, – до того, чтобы поклоняться демонам.

Иару кивнул.

– Не исключено, что есть и такие. Храмовая коллегия как раз занимается выявлением подобных извращений.

Разговор начал склоняться не в ту сторону, и Тевтат яростно воскликнул:

– Но все, о чем вы твердите, только подтверждает мои слова! Если Проклятые так дурны и ненавистны Небу, их необходимо уничтожить, и окончательно покончить с этой заразой!

– Высокочтимый посол не хочет понять, – сказал Харати. – Именно потому, что Проклятые так невообразимо дурны и отвратительны, город не пойдет на них, и детей своих, даже если они, в неразумии своем, возжелают этого, не пустит. Великий, сильный, священный и светлый город городов – и грязное гнездо кровожадных развратниц! Несоизмеримо! Самая мысль об этом пятнает сияющий щит с гербом Города! – он покраснел и говорил, пусть лишь слегка повышая голос, но словно бы через силу.

– Город городов никогда не имел никаких дел с Проклятыми и впредь не собирается до них снисхдить, – четко вставил Иару, и Харати сделал утвердительный жест.

Глава коллегии уже успокоился.

– Я предпочел бы вернуться к переговорам на первоначальных условиях, – заявил он.

* * *

Возвращались в гостиницу в подавленном настроении.

– Трусы, трусы, трусы, – повторял сквозь зубы Анарбод.

– Я знал, что они трусы, – сказал Тевтат, – но я знал также, что они жадны и корыстолюбивы сверх меры. И от всей души надеялся, что жадность возьмет верх над трусостью. Выходит, я ошибся.

Гриан молчал. Тут же крутился и мошенник Ассари, явно желая что-то сказать.

– Похоже, – заметил Анарбод, что они нас обманывают.

– Конечно, – не выдержал Ассари. – Конечно, обманывают, благороднейшие господа! Они всегда говорят одни и те же слова: «могущество Города», «позор нашей чести», и некоторые даже верят, тому, что говорят, но все это – вранье, лопни мои глаза!

– А, что ты болтаешь! Сказано – трусы, и больше ничего.

– Нет, нет, не в этом дело, милостивейшие господа. Храбрецами их, конечно, нельзя назвать, но и дураками тоже. У Города большое войско, но он никогда не пошлет его против Крепости. И вовсе не потому, что, что боится за честь. Просто Город взымает подать с Круга, а Проклятые взяли Круг под свою руку. Не будет Проклятых – и в Круге наступит разорение.

Тевтат досадливо покрутил головой. Болтовня Ассари была для него так же непонятна, как теологические и политические рассуждения советников, и раздражала, как жужжание насекомого.

– Помалкивай, мошенник, – приказал он.

В «Птице-единороге», несмотря на позднее время, их ожидал большой переполох. Хрок стоял на галерее и что-то приказывал отрывистым, лающим голосом. Его подчиненные толпились во дворе, кое на ком одежда была порвана (а поскольку была она по большей части кожаной, для этого следовало изрядно потрудиться), физиономии расквашены в кровь, и все ожесточенно орали.

– В чем дело? – ледяным голосом осведомился Тевтат.

Ассари скатился с лошади и смешался с компанией кочевников. Он как-то умел с ними объясняться. Через короткое время он уже докладывал Тевтату о событиях, которые оказались не весьма возвышенными. Часть свиты Хрока угодила под стражу за погром увеселительного заведения в квартале Маруфа.