Крепость Славянск - [6]
Наносить точечные удары украинцам не позволяли слабая выучка артиллеристов и не слишком хорошая работа разведки, потому недостаток точности компенсировался интенсивностью огня. Массовая гибель людей под обстрелом была сравнительно редким явлением, но каждый день стабильно приносил смерть нескольким жителям Славянска и делал калеками еще нескольких.
При этом поток волонтеров в Славянск не только не ослабевал, но постоянно рос. Александр Жучковский, известный нашим читателям, констатировал, что в ополчение буквально записывается и стар и млад. Успешная оборона Славянска сделала Стрелкова и его людей в некоем смысле иконами Новороссии; практически все добровольцы, прибывавшие в Донбасс, или местные уроженцы, решившие вступить в ополчение, стремились попасть именно в Славянск.
Фото из архива А. Жучковского, выстрел к подствольному гранатомету
Город, полтора месяца не сдающийся перед лицом на порядок более многочисленных и лучше вооруженных украинских сил, уже стал символом обороны Донбасса. К тому же объективно «славянцы» прошли обкатку, какой не имел больше никакой ополченческий отряд. Полтора месяца боев сами по себе провели «естественный отбор» и закалили тех, кого не сломали.
Банально, но факт: хорошим солдатом может сделать только реальная война, и те, кто продолжал удерживать оборонительный периметр Славянска и окрестностей, уже прошли серьезную школу. Не желая того, украинские солдаты и офицеры сами ковали гвардию для своего противника. Ветераны Славянска не только подарили Донецку и Луганску время на формирование армии, но и сами исподволь выросли в умелых и инициативных солдат.
В середине апреля Славянск обороняли наспех сколоченные группы из самых разных людей, в большинстве своем вполне мирных профессий: бизнес-тренеры, студенты, «челноки», шахтеры, взявшие в руки оружие, объединенные неприятием происходящего с их страной и народом.
Прошло полтора месяца. Люди, от которых недавно с пренебрежением отмахивались в Киеве и кого мало кто принимал всерьез в политических раскладах, превратились в армию.
часть вторая:
свернувшийся еж
«Однажды вернусь в Москву со „славянским синдромом“: буду искать обеды по 70 рублей, черешню в переулках и удивляться, почему так долго не стреляют?»
— Журналист Андрей Краснощеков
«Мы в Славянске настолько суровы, что вместо будильника используем самоходку»
— Из твиттера славянчанки
В мае положение Славянска описывалось словами известной песни: «Бак пробит, хвост горит, но машина летит на молитвах и на одном крыле». Осадный корпус непрерывно наращивался, так что соотношение сил плавно дошло до фантастического: порядка пятнадцати тысяч солдат снаружи против полутора или двух тысяч внутри. Город постоянно обстреливался при помощи гаубиц и реактивных систем залпового огня. Его защитники кусались в ответ, совершая вылазки разведывательно-диверсионных групп и обстреливая позиции украинских войск из имеющегося нехитрого арсенала. Минометы и одинокая партизанящая самоходка доставляли беспокойство и причиняли потери, но, конечно, не могли выиграть огневую дуэль. При этом психологический эффект, оказываемый стрельбой катающейся по городу «Ноны», был заметным. Украинские СМИ буквально демонизировали эту легкую самоходку, сообщая о ее уничтожении после каждого обстрела и своими руками создав пушке славу неуловимого и опасного «Летучего голландца». Помимо охоты на «Нону», украинские солдаты периодически предпринимали попытки ворваться в несдающиеся города, но ни одна из этих попыток не принесла успеха.
Ополчение страдало от нехватки снабжения боеприпасами, недостатка оружия, почти полного отсутствия тяжелого вооружения, нехватки медикаментов. Серьезной проблемой гарнизона стало нарастающее разочарование жителей в российской поддержке. Эта смена настроения была характерна для всей территории непризнанных республик. Как заметил один из луганчан, «С цветами российскую армию уже встречать не будут. За цветами надо было приходить в апреле». Постепенно становилось очевидно, что крымского сценария — быстрого явления на сцену «вежливых людей», разоружающих украинских солдат и наводящих порядок, — не будет. Вместо этого люди, в том числе и лояльные к ДНР, должны были вынести тяжесть долгой войны и приобрести полезный, но не слишком радостный опыт выживания в горячей точке. Стрелков еще в середине мая обратился к населению с воззванием о вступлении в добровольцы, в котором подчеркнул, что легкой победы не будет, а надежды на «десант Путина» или новый майдан в Киеве беспочвенны.
Тем не менее, уровень поддержки ДНР в мае оставался достаточно высоким. Проведенный 11 мая в ДНР и ЛНР референдум о независимости от Украины, конечно, технически не мог быть безупречным, но как минимум продемонстрировал массовую поддержку населения. Как писал Стрелков о местном населении, «Тут сплошняком русские люди, говорящие и мыслящие по-русски, которым укрляндия сидит в печенках все 23 года ее убогого существования. Они от нее ни хрена хорошего не видели и не увидят никогда. Все время были людьми „второго сорта“, и им это дело давно надоело. Тем более, что убожество западенской идеологии очевидно. Кроме того, тут реально уровень жизни намного ниже, чем в России. Разница между соседними Ростовской областью и Донецкой видна невооруженным глазом (про Краснодарский край вообще молчу)».
