Крепость не сдается - [41]
— Очень остро поставлен вопрос о добыче и хранении оружия и боеприпасов. Демин даст тебе денег из нашей кассы, договорись с чехом Марко о покупке оружия. В ближайшие дни Полещук привезет к тебе товарища из Челябинска, Образцова. Он проверит состояние хранения оружия.
И действительно, в один из вьюжных февральских вечеров Образцов пришел на квартиру Леонида Горшкова в сопровождении Егора Полещука.
— О, какой молодой революционер, — засмеялся Образцов, когда Полещук их познакомил. И этот смех почему-то был неприятен Горшкову. Полещук вскоре ушел.
— Ну-с, — сказал Образцов. — Идемте смотреть, где у вас хранится оружие.
— Оружие спрятано в шурфах старых шахт. Сейчас туда идти небезопасно.
— Ерунда, — махнул рукой Образцов. — У нас в Челябинске белогвардейцев тьма-тьмущая, а мы у них под носом не такие дела проворачивали.
И Леонида опять неприятно поразило то, что Образцов заговорил о деле в присутствии его матери и отца.
Молча осматривал Образцов склады с оружием в старых шурфах. Окончив осмотр тайников, он подобрел.
— Молодец, товарищ, — сказал он Леониду. — Склады в отличных местах, да и оружия у вас достаточно.
Но Горшков так и не мог побороть в душе предубеждение против этого человека. После отъезда Образцова он переменил некоторые места тайников, никому об этом не сказав, даже Екимову. Знал об этом лишь верный друг Илья Петряков, помогавший по ночам перетаскивать винтовки и патроны.
КРЕПОСТЬ НЕ СДАЕТСЯ
Леонид прямо из шахты зашел в баню и теперь, не торопясь, шел домой, радуясь весенней теплыни. Он думал о том, что через пятнадцать-двадцать дней копи будут свободными, и можно будет жить, не боясь казачьего окрика, не просыпаясь ночью от тревожного стука в окно.
«Значит, мост ребята только повредили», — подумал Леонид о своих товарищах Петрякове, Рогалеве и Хуснутдинове. Несколько дней назад они взорвали железнодорожный мост между Чурилово и Потанино. Но уже через четыре дня колчаковцы восстановили его. Взрыв лишь нарушил слегка путь и перекидные балки, к которым прикреплялись шпалы.
Операцию по взрыву моста ребята проводили с помощью… поросенка. Взяли его у Еремея Берсенева, напоили пьяным, положили в мешок и принесли тайком к мосту. Там натерли зад скипидаром и пустили по железнодорожной линии на мост, чтобы отвлечь внимание усиленной охраны.
К. М. Рогалев.
«Надо повторить налет, — размышлял Леонид. — Попрошусь у Василия Яковлевича сам…»
Он не заметил, как догнал его Долгодворов с двумя солдатами. Колчаковцы набросились на Леонида, свалили его с ног, связали руки.
— Попался, голубчик, — прохрипел Долгодворов. — Под гребеночку вас сегодня стрижем.
В штабе контрразведки, куда привели Горшкова, уже находились Голубцов, Екимов, Полещук, Петряков, Масленников и Царегородцев.
«Это — провал, — мелькнуло в голове Леонида. — Но кто выдал?»
Степан Викторович Голубцов едва заметно кивнул Горшкову: держись, мол…
Утром сегодня Дарья Кузьминична проснулась чуть свет.
— Чего вздыхаешь? — спросил Степан.
— Не спится. Сердце будто ножом кто скребет.
— Ну, ну, не выдумывай. Слушай-ка, Дашенька. Тебе ведь вот-вот тридцать годков стукнет. Давай справим твой день рождения. Друзей пригласим, отдохнем.
Лежали, тихо переговаривались, и вдруг — громкий стук в дверь.
— Кто там? — побледнев, застыла у дверей Дарья Кузьминична.
— Голубцов дома? Живо откройте!
— Открой, — тихо сказал Степан Викторович.
В распахнувшуюся дверь ввалились четыре колчаковца и Иван Долгодворов.
— Ну, Голубцов, собирайся, поехали.
Вскрикнула Дарья Кузьминична. Проснулся восьмилетний сын Толя. Бросился на шею отца, зашептал:
— Папа! Куда тебя эти дяденьки ведут. Не ходи от нас…
— Вернусь я скоро, сынок, не плачь, — говорит Степан Викторович, чувствуя, как спазма сжимает горло. — А если не вернусь, помни своего отца. Знай, что он всегда был честным и добрым. И ты, Даша, не кручинься, может, и вернусь.
Потом подошел к спящему младшему сыну Александру, поцеловал его.
— Спи, Шурик. Храбрым будь всегда.
Все это вспомнилось сейчас Степану Викторовичу, и снова назойливо жег вопрос: «Кто же предал? Ведь взят весь комитет. Как удалось Норенбергу напасть на след?».
Однако заслуг Норенберга в поимке копейских подпольщиков не было. Утром он получил строго секретный приказ Агапова: арестовать в течение ближайших часов таких-то людей по нижеуказанному списку. Провал случился в Челябинске. Контрразведка арестовала Образцова, который выдал руководящее ядро подпольной организации. Одного за другим хватала колчаковская контрразведка. За несколько дней было арестовано 66 человек, в том числе 14 копейчан.
Колчак проводил массовую мобилизацию в армию. Белогвардейцы пошли на крайние меры: насильно забирали всех, кто мог носить оружие.
В одну из облав попал и Михаил Кормильцев. Сбежать не удалось. Партию мобилизованных отправили на сборный пункт под охраной в станицу Кочкарскую, оттуда — путь в Троицк. В Троицке среди новобранцев Миша увидел Федю Кормильцева, своего однофамильца, копейчанина.
Федя хмуро спросил:
— И тебя, гады, сграбастали? Не смог открутиться и я.
Он и поведал Мише печальную весть: арестованы почти все подпольщики копей и Челябинска.
