Крепость - [2]

Гул моторов стремительно приближается.

Неожиданно электричество в холле начинает мигать и гаснет.

Тьма… Центральная дверь открывается, и входит отец.

Гул удаляется.

Отец (возбужденно). Прилетели! Что со светом? Есть здесь ктонибудь? Что случилось, есть здесь кто-нибудь?

Голос слуги. Сейчас, минутку… Свечи…

Отец. Свечи нужно класть на место!

Входит слуга, светя себе под ноги карманным фонариком. Расставляет в комнате восемь свечей — по две в каждый подсвечник — и зажигает одну за другой.

Пробки перегорели?

Слуга. Нет, во всем районе отключили электричество.

Отец. Черт возьми! Эти типы с подстанции убежали!

Слуга. В старой части города бунт, кажется, пострадали полицейские участки.

Отец (раздраженно). Самолеты улетели на юг, да?

Слуга. Совершенно верно… (Смотрит вверх.)

Отец. Это японские военные самолеты.

Слуга (испытывая неудовольствие от того, что должен отвечать неопределенно). Да, видимо, вы правы…

Отец. Чего ты там мешкаешь, позвони!.

Слуга. Телефон не работает…

Отец (раздраженно). Где Кадзухико?

Слуга. Разрешите позвать?

Отец. Позови.

Слуга уходит направо. Отец пробует на вее один чемодан за другим. Они слишком тяжелы для него. Потом вдруг задувает половину свечей.

Входит мужчина, за ним — слуга. С недоумением смотрят на потушенные свечи.

Отец. Нечего зря добро переводить. Еще неизвестно, что ждет тех, кю останется. (Мужчине.) Ну как, Кадзухико, ты уже решил?

Мужчина. Решил, не решил — это роли не играет. Ты действительно уверен, что за нами приедут?

Отец. Разумеется! Аэродром еще в руках японской армии.

Мужчина. Но говорят, что завтра здесь будут советские танковые части. Мощные пятидесятитонные танки. Некоторые — с дом.

Отец. Я же говорю, что у нас еще есть время. Ну ладно, как бы там ни было, ты должен для себя решить!

Мужчина. Почему, отец, ты не хочешь ехать один?

Отец. У меня есть два места!

Мужчина. Уехать, бросив на произвол судьбы мать и сестру, — я не могу себя убедить, что должен поступать так.

Отец (раздраженно). Никто не бросает их на произвол судьбы!

Мужчина. Именно бросают!

Отец. Кроме того, где гарантии, что в самой Японии безопаснее, чем здесь? Трудности с питанием — там сейчас едят даже коренья. Так что не следует думать, будто там нас ожидают сплошные радости.

Мужчина. Но зато на родине нас будут окружать одни друзья-японцы.

Отец. Ну и глуп же ты. Эти друзья-японцы совершенно невыносимы… Они замышляют революцию…

Мужчина. Революция произойдет здесь. Ты сомневаешься? Ведь именно здесь окажутся советские войска.

Отец. Война окончена! А когда кончается война, вступают в силу Женевские соглашения.

Мужчина. И что из того?

Отец. В соответствии с международным правом гражданское население отправляется на родину, причем ему гарантируется полная неприкосновенность.

Мужчина. Но мать ведь больна!

Отец. Значит, ее будет сопровождать врач. (Слуге.) Все готово?

Мужчина. В таком случае возьми вместо меня сестру!

Отец. До чего же ты непонятлив! Зачем мне нужна эта слабенькая девчонка?

Мужчина (ехидно). А я, значит, нужен?.. Человек, спокойно бросающий семью, сам рассчитывает на помощь другого. Как это прекрасно, а?

Отец. Кто тебе сказал, что нужна твоя помощь?

Мужчина. А разве не нужна?

Отец. Твоя сила нужна не мне, а этим чемоданам. В них документы на право владения недвижимостью, документы, касающиеся деятельности металлургических заводов в Канагава…

Мужчина. И кроме того, сорок два килограмма золота в слитках, четырнадцать килограммов платины… Мы проиграли войну! Правительства нет. Кто теперь будет гарантировать права, о которых ты говоришь? Слепец!.. Ты до последнего вздоха так и не поверишь, что проиграл.

Отец. Естественно. Пока человек не умер — он жив.

Мужчина. Ая говорю, что мы уже не живы! Мы давно умерли!

Отец. Болван. Кажется, тебе очень хочется умереть…

Мужчина. Дело не в том, хочется или не хочется, — это факт.

Отец. Перестань… Пусть мы проиграли войну — государство не умерло… Лишь революция способна убить государство.

Мужчина. Не верю. Возьми хотя бы моих соучеников — только из тех, о ком я знаю, убито восемь человек. Будь война такой ничего не значащей штукой, зачем бы нужно было проливать столько крови?.. По-твоему, пролита лишь кровь людей, а кровь государства как была, так и осталась. Разве такое возможно?!

Отец. И все же благодаря тому, что нашим противником в войне, к счастью, была Америка, это так.

Мужчина (ехидно). Американцы такие добренькие, да?

Отец. Во всяком случае, у нас с ними общее сердце.

Мужчина. Впервые такое слышу…

Отец. Они относятся с уважением к социальному порядку. Если сердце остановится, вспыхнет революция. И тогда все погибло.

Мужчина. А я все равно буду жить.

Отец. Что?

Мужчина. Здесь нет ни императора, ни полиции, ни армии… И все-таки я живу. Что бы ни случилось с государством-все равно. Были бы воздух да пища.

Отец (ехидно). Пока, сын, можно говорить что угодно.

Мужчина. Вот я и скажу, если хочешь. Я отказываюсь.

Отец. Умерь свою самонадеянность! Когда-нибудь да проголодаешься… И уж тогда хоть вой — будет слишком поздно. Подумай только, какое это сокровище — два места, которые мне удалось достать. Консулу и мэру мест не хватило. Удалось получить только Уамура из Химии Восточной Азии и Тасиро из Тяжелой промышленности Маньчжурии. Знаешь почему? Последняя надежда умирающего сердца. Если мы не будем крепко стоять на ногах, Япония действительно умрет. Что бы ты ни говорил — таков наш долг. Мы не можем прервать жизнь. Уэмура и Тасиро уже улетели. Тебе следует наконец оставить свои бредни.