Крепкий орешек - [2]

— Боже! Никогда бы не подумал. Послушайте, мне всегда хотелось знать: как вы проносите эту штуку в самолет?

— У меня есть специальный документ. Его нельзя подделать.

— Ну конечно же, документ, я так и думал. Забавно, как в рекламе. Вы узнаете меня? — спросил он, передразнивая актера в рекламном ролике, и растопырил пальцы рук, изображая пистолет. — Это же самый что ни на есть настоящий «Американский экспресс».

Лиленд усмехнулся:

— Придется запомнить.

Кровь уже почти не текла, но теперь у него стучало в висках, все сильнее и сильнее. Движение на дороге стало не таким интенсивным. Водитель посмотрел в зеркало над лобовым стеклом, затем перевел взгляд на зеркало на дверце.

— Вон он едет.

Фургон двигался слева от них. Его водитель так развернул машину, что ее чуть не занесло на такси. Лиленд опустил боковое стекло.

— Не мешай, приятель, пожалуйста. Дай человеку доехать до аэровокзала! — крикнул водитель.

— Эти ребята сами себе мешают, — сказал Лиленд, наслаждаясь старым сленгом. Как у большинства чернокожих, у водителя такси был языковой дар — вот ведь, хотел же он знать, о чем думает человек. Лиленда в данном случае поразил его выбор слов. И тут он вспомнил то, чем была занята его голова до инцидента. — Я офицер полиции, — крикнул Лиленд громиле. — Дайте мне доехать до аэровокзала!

— Я уже сказал черномазому, чтобы он не морочил мне голову! То же говорю и вам! — проревел водитель фургона и так крутанул руль, что фургон опять поехал буквально впритирку к такси. Лиленд припомнил вот такого же малого, который отбивался от десятка полицейских в одном из кегельбанов в Нью-Джерси, швыряя в них шары, словно дыни. Трудно сказать, насколько необуздан нрав у этого. Лиленд достал свой браунинг девятого калибра, убедился, что он стоит на предохранителе, и выставил его в открытое окно, размахивая перед носом водителя фургона. Браунинг был оружием профессионалов: тринадцать патронов — в магазине, есть место еще для одного — в патроннике, но оно сейчас пустовало.

Громила понял, что Лиленд не шутит. Он закатил глаза и высунул язык, загнув его, как канапе. Парень, видимо, решил, что сейчас Лиленд выстрелит ему в лицо... чтобы успеть на самолет.

— Он будет ждать вас у аэровокзала! — крикнул ему Лиленд.

Водитель фургона замер, боясь пошевелиться. Таксист прибавил скорость, слегка задев фургон.

— Боже, — выдохнул он.

Лиленд дрожал, его подташнивало. Он мог попасть в настоящий переплет — во всяком случае, без серьезного объяснения не обошлось бы.

— Я дал маху, — сказал он быстро водителю. — Было всего-навсего небольшое дорожное происшествие. Если он попытается запугивать вас, мы скажем, что первым он напал.

— Ладно, приятель, не беспокойтесь. Я не видел никакого оружия.

Лиленд достал из бумажника двадцать пять долларов. Сквозь падающий снег стал виден извилистый съезд к аэропорту.

— Значит, в Калифорнию? — спросил водитель. — Мне ни разу не посчастливилось побывать там.

— Собираюсь навестить дочь в Лос-Анджелесе. Потом прокачусь по побережью до Юрики повидать старого друга.

— Ваша дочь замужем?

— Разведена. У нее двое детей. Ее мать умерла, но мы тоже были в разводе. Развелись задолго до ее смерти.

— Значит, вы будете со своей семьей, — сказал водитель. — Это очень важно. Я тоже буду с семьей. Этот инцидент на дороге не испортит мне Рождества. Вы знаете, мне никогда особенно не везло на Рождество. Когда я был маленьким, мой отец обычно напивался и бил меня. А это никому не понравится...

Над крышей аэровокзала пролетел «Боинт-747», закрыв своей громадой молочно-белое небо и заглушив последние слова водителя. Подкатил фургон, водитель которого устало и сердито смотрел на них. Лиленд достал из бумажника еще десять долларов, затем, подумав, — личный знак, который позволит ему пронести заряженный браунинг на борт самолета. На оружие у него было разрешение, а вот жетон был ненастоящий. Это был жетон нью-йоркского детектива, подаренный друзьями из сыскного отдела; на оборотной стороне его было выгравировано: «Этот человек — мошенник». Лиленд просунул двадцать пять долларов на переднее сиденье.

Водитель остановился у тротуара и сбросил показания счетчика.

— Нет, нет, приятель, эта поездка — за мной.

— Счастливого Рождества, — сказал Лиленд, засовывая ему деньги. — Желаю хорошо провести праздники.

Водитель взял деньги. Фургон припарковался перед такси. Служащий аэровокзала открыл Лиленду дверь. Вылезая из машины, Лиленд дал ему десять долларов.

— Быстро позовите полицейского. И возьмите багаж, я лечу в Лос-Анджелес.

— Хорошо, сэр. Я попрошу кого-нибудь зарегистрировать ваш багаж. Счастливого Рождества.

У Лиленда отлегло от сердца. Сегодня утром в передаче «Доброе утро, Америка» сообщили, что в Лос-Анджелесе 78° (по Фаренгейту). Полицейский протиснулся сквозь толпу пассажиров у регистрационной стойки и направился к автоматическим дверям. Лиленд поднял руку, показывая, чтобы он не выходил.

— Оставайтесь на месте, — крикнул он водителю. — Счастливого Рождества!

— И вам тоже. Спасибо за помощь. Приятного полета.

У Лиленда было чувство, что он бросает парня на произвол судьбы. В здании аэровокзала он показал полицейскому, тоже чернокожему, свой личный знак. Под пластиком удостоверения лежал жетон, сделанный из таинственного сплава редких металлов и тускло мерцающий сейчас в свете аэровокзала.