Крепкая подпись - [23]
Подвойский сообщает, что в час ночи, согласно предписанию, полученному от предсовнаркома, румынское посольство в полном составе отправлено в Петропавловскую крепость. Декрет о предоставлении независимости Финляндской республике заготовлен на русском и финском языках. Передано Антонову-Овсеенко в Харьков об утверждении его прав по принятию репрессивных мер против контрреволюционных элементов. Проект ответа Центральной раде, оказывающей поддержку атаману Каледину, разослан для ознакомления товарищам, которых поименовал Ленин.
В «свободной прессе» — новогодние отклики. Кадетская «Речь», эсеровское «Дело народа», меньшевистский «Новый луч» начинены мрачными размышлениями об «ушедшем черном годе», даны предсказания о «грядущих событиях», «волнах народного гнева», которые сметут тех, кто «на раскаленной плите Смольного приготовляет будущее России».
А в «Правде», рядом с декретами, рядом с хроникой, которая уже называется «С фронта труда», — через всю страницу:
«1917 год был самым значительным годом во всей человеческой истории. Быть может, с этого года будут вести потомки новое летосчисление!»
Повестка новогоднего дня, как это было и в ноябре, и в декабре, составится из того, что намечено, назначено, определено заранее. Но это всего лишь ее основа. Она неизбежно пополнится тем, что вторгнется неожиданно, непредвиденно, сегодня, сейчас.
Но есть в каждом дне председателя Совнаркома дела постоянные, неизменные. Это чтение писем и прием посетителей.
К исходу декабря почта, доставляемая ежедневно на имя Ленина, не умещается в трех больших мешках. Однако ни одно письмо не остается непрочитанным. Занимаются этим люди высоко ответственные, и возглавляют их Сергей Иванович Гусев и Мария Ильинична Ульянова.
Все, что есть в почте нужного, значительного, требующего ответа, вмешательства, докладывается Ленину устно и в сводках. Он и сам прочитывает сотни писем в промежутках между заседаниями, совещаниями, деловыми разговорами, забирает их пачками на свой обеденный перерыв. «Ведь это же подлинные человеческие документы, — говорит он. — Я не услышу этого ни в одном докладе!»
Новогодняя почта особенно обильна. Много поздравлений, пожеланий, даже стихов. Но есть послания и злобные, и просто дурацкие. Некоторые из них Владимир Ильич кладет в карман. Они будут оглашены как развлекательное чтение во время короткой «разминки» на заседании Совнаркома…
Ноябрь, декабрь — время все возрастающего паломничества к Ленину. Идут в любое время суток, все хотят его видеть, всем он нужен. И те, кто приходит в Смольный — солдатские делегаты с фронта, рабочие, крестьяне-ходоки, посланные «миром», — они тоже нужны Ленину. Они всегда «званые гости», хотя и являются без приглашения.
И в новогодний день много посетителей побывало на приеме у Владимира Ильича. Но были среди них и такие, которых «зваными» не назовешь…
Мы должны помочь России найти своего генерала Галиффе.
Из донесения американского посла Дэвида Фрэнсиса Государственному департаменту США. 1917 г. Петроград
С обыкновенным дипломатом беседа скрывает мысль. С Лениным она выражает мысль. В этом лежит целый мир различия.
Вильям Т. Гуд, корреспондент «Манчестер Гардиэн»
Сведения о том, что произошло с румынским посольством в ночь на первое января, еще не успели проникнуть в «свободную прессу». Сенсационные заголовки известят об этом завтра, послезавтра… Но в великолепных петроградских особняках, где обосновались иностранные представительства, беспрерывно идут совещания, потом все собираются на Фурштадтской у старейшины дипломатического корпуса мистера Фрэнсиса, посла Америки.
А в первый новогодний день жители Петрограда, оказавшиеся на улицах в эти часы, могут наблюдать удивительный, небывалый кортеж. Одна за другой катят щегольские, блестящие машины разнообразнейших марок и расцветок, с флажками наций Старого и Нового света: львы и орлы с коронами, матрацные полосы в звездах, солнце, похожее на крутой яичный желток, какие-то диковинные звери и птицы, морские якоря и пальмы.
Роскошный кортеж останавливается у подъезда Смольного. По ступенькам подымаются люди, как будто сошедшие с плакатов, изображающих «международный капитал». Значит, художники не выдумывают этих господ из головы, вот они! Здесь можно увидеть котелки, лоснящиеся цилиндры, даже монокли, лакированную обувь, прикрытую гетрами, подстриженные на заграничный манер усики, бачки, эспаньолки.
Рядом с этими гладкими, холеными существами как-то особенно резко видна бледность, худоба тех, кто проходит мимо по лестницам и коридорам. Да так оно и есть: слишком пригляделись тут все друг к другу, некогда разбираться, кто как выглядит…
Высокие гости впервые посещают Смольный, хотя слово это постоянно встречается в их шифрованных донесениях за рубеж рядом с фамилией «Ленин». Их правительства наотрез отказались признать большевиков, поддерживать с ними какие бы то ни было отношения, но господа дипломаты остались в своих особняках.
В этом дипломатическом подполье — может быть, самом глубоком, самом законспирированном, самом осведомленном из всех, какие гнездятся в огромном, холодном, темном Петрограде, — наблюдают, изучают, отмечают каждый шаг новой власти, берут на учет малейший промах, ищут связей с врагами потенциальными и уже определившимися. И не только отмечают и изучают, не только составляют прогнозы и рекомендации для своих правительств, но и стараются воздействовать на события всеми возможными средствами.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Януш Корчак (1878–1942), писатель, врач, педагог-реформатор, великий гуманист минувшего века. В нашей стране дети зачитывались его повестью «Король Матиуш Первый». Менее известен в России его уникальный опыт воспитания детей-сирот, педагогические идеи, изложенные в книгах «Как любить ребенка» и «Право ребенка на уважение». Польский еврей, Корчак стал гордостью и героем двух народов, двух культур. В оккупированной нацистами Варшаве он ценой невероятных усилий спасал жизни сирот, а в августе 1942 года, отвергнув предложение бежать из гетто и спасти свою жизнь, остался с двумястами своими воспитанниками и вместе с ними погиб в Треблинке.
Книга писем 19-летнего командира взвода, лейтенанта Красной Армии Николая Чеховича, для которого воинский долг, защищать родную страну и одолеть врага — превыше всего. Вместе с тем эти искренние письма, проникнуты заботой и нежностью к близким людям. Каждое письмо воспринимается, как тонкая ниточка любви и надежды, тянущаяся к родному дому, к счастливой мирной жизни. В 1945 году с разрешения мамы и невесты эти трогательные письма с рассуждениями о жизни, смерти, войне и любви были изданы отдельной книжкой.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.