Кремлевское золото - [41]

Дело, однако, не заключалось только в изъятии непрестольных крестов, священнических облачений и т. п. В это время шла повсеместная конфискация колоколов под предлогом нехватки меди для программы индустриализации, а также продолжалась кампания по изъятию оставшихся церковных ценностей «на нужды государства», в том числе, и икон. Изъятие колоколов и запрет звона оправдывались официально введением непрерывной рабочей недели в 1929 г. и нуждой государства в меди для индустриализации. Инструкции предусматривали: 1) предоставить право регулирования колокольного звона… горсоветам и районным исполкомам… 2) ликвидировать колокола там, где звон запрещен; а где местные власти его разрешают, там изымать только «излишние колокола» — без указания, что понимать под «излишними».

Как в свое время Ленин в расчете на колоссальные доходы от изъятия церковных ценностей в 1921— 22 гг., так и в 30-е годы власти, явно преувеличивали количество меди и серебра, которое государство могло получить от переплавки колоколов. Секретная справка от 17 октября 1930 г. свидетельствует, что был расчет получить 150 тыс. тонн меди, а реально можно было рассчитывать лишь на 74 600 тонн. К 1930 г. колокольной бронзы было получено всего 11 тыс. тонн. По плану к 1933 г. должно было быть получено 130 тыс. тонн бронзы, на деле же ее получили не больше 55 800 тонн.

Во все времена, при всех правителях колокольный набат возвещал о трагедиях либо, наоборот, о величайших радостях. Как ни старались большевики, они не смогли вычеркнуть религию из сознания, душ и сердец людей. Православие на Руси — понятие незыблемое. И этот «опиум» явился для русского народа куда сильнейшим средством, чем всякого рода идеологический компот. А колокольный набат продолжал звучать в сердцах и сознании людей после того, как колокола были уничтожены, а церкви разграблены и поруганы.

ПОРТРЕТ ПУРИТАНИНА

Они нуждаются, обладая богатством, а это самый тяжкий вид нищеты.

Сенека

Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: Сталин, обладая безграничной властью в великой державе, мог иметь все те материальные ценности, которыми располагала эта держава. В действительности, так оно и было, ведь зачастую ему были подвластны даже души людей. Любой из известных истории правителей: царей, королей, шахов, эмиров и т. п. — мог бы позавидовать полноте сталинской власти. Но возможность в данном конкретном случае явно расходится с реальным желанием владеть какими бы то ни было материальными благами.

Сталин — аскет. Сталин — пуританин. Сталин — верный последователь и лучший из учеников Ленина. Для «учителя», как известно, все эти «барские замашки» были чужды. Он был непритязателен в еде, одежде, ему не нужны были замки с мраморными полами, его слух не ласкал звон хрусталя… Таким же был и Сталин. Он носил военный мундир, пусть даже из дорогого материала и шитый лучшими мастерами, но на этом мундире не красовались ордена и медали из драгметаллов. Он ничем не выделялся из своего окружения. Общий серый, лишенный всяческого блеска фон отлично маскировал своего вождя-пуританина. Но Сталину не нужны были все эти «буржуазные атрибуты», чтобы ощущать всю полноту своей власти. Ежедневно, ежеминутно, ежесекундно он чувствовал это по раболепному блеску в глазах своих приближенных, по твердой уверенности в том, что каждый из них принесет свою жизнь на алтарь его власти.

Говорят, короля делает свита. Но в данном случае свиту делал король. Раз королю не нужна была роскошь, раз он ее презирал, то такого мнения о роскоши должна была придерживаться и его свита. Конечно, нельзя забывать, что люди, окружавшие Сталина, как и сам он, были большевиками первого поколения. Для них пуританство — нормальное явление. Они еще не помышляли о том, как можно блистать среди нищего обворованного народа. Но нельзя также полагаться на то, что какой бы то ни было общественный строй мог начисто уничтожить в человеке его стремление к обогащению, его алчность золота. Желания подобного рода, естественно, возникали в умах советской элиты того времени. Но они тщательно скрывались, поскольку их сдерживал страх за свою жизнь, за жизнь родных и близких. Можно сказать, что люди эти были рабами своего положения. На первый взгляд, они ни в чем не нуждались. Но и ничего своего, в обычном понимании этого слова, у них также не было. Они жили в казенных особняках или казенных квартирах, отдыхали на казенных дачах, их развозили казенные автомобили. Все их имущество было казенным: от картин до вилок и ножей. И всюду бирочки, которые указывали на принадлежность. Во всех квартирах стояла одинаковая мебель фабрики «Люкс» из карельской березы или мореного дуба (как хозяева пожелают). Разбитые тарелки не выбрасывались, а складывались в мешок — для отчетности. Раз в год из КГБ приходили хозяйственники и проверяли сохранность имущества по длинному списку. О стоимости этих вещей никакого представления никто не имел. Да и зачем, если вещи эти были даны им во временное пользование — на срок жизни или срок службы при главном Хозяине.

«На редкость счастливое время, когда можно думать, что хочешь, и говорить, что думаешь», — утверждал Тацит.