Кремлевское золото - [40]

Вот как описывает подвиг патриарха Тихона Михаил Вострышев:

«Ради своего народа, ради Тела Христова — Церкви патриарх не принял высочайшей земной радости — мученической кончины за Христа, а решил в страшные дни раскола, когда обновленцы готовы были уничтожить вековые устои православия, обличить ложь и тщету «коммунистической церкви» и вернуть российскому народу себя — Отца и Председателя за них перед Богом. Он подписал заявление в Верховный суд РСФСР («Я раскаиваюсь в своих поступках против государственного строя») и… был выпущен на свободу.

На следующий же день Святейший, после более чем годичного перерыва, появился на народе — приехал на погребение популярного в Москве протоиерея Алексея Мечева. На кладбище патриарх не вошел в церковь, так как в ней служили обновленцы, а направился к свежей могиле, где и совершил панихиду по почившему священнику.

На имя председателя Совета Народных Комиссаров Рыкова патриарх пишет письмо, в котором, подчиняясь воле пасомых, заявляет о своих правах, похитить которые пытались обновленцы, поддерживаемые властью. Но Святейший не требует «приструнить» клеветников, он просит лишь поставить его в равные с ними условия.

И потекли епископы и священники, изменившие в тяжелую годину своему Пастырю, в скромную пат-риаршью келью в Донском монастыре. Пастырь не оттолкнул кающихся, но и не прощал всех гуртом. Почти каждый день, при огромном стечении верующих, патриарх служил в разных церквях Москвы и заставлял вчерашних «живцов» перед лицом прихода каяться всенародно. Потом церковь освящалась кем-нибудь из архиереев и считалась отторгнутой от «Живой Церкви»…

В течение нескольких месяцев по выходе Святейшего из темницы «живцы» потеряли в России большую часть присвоенных себе храмов. В Москве за ними осталось лишь три церкви! Высшее Церковное Управление упразднилось, его бывших главарей народ не пускал в православные храмы, всецело отдавая свою любовь нашему Батюшке и верным ему священникам…»

Тем не менее, власти упорно отказывались легализировать патриаршую церковь, продолжая ее преследовать. Отказ властей признать Патриархию оборачивается закрытием патриарших епархиальных управлений местными властями.

В апреле 1925 г. патриарх Тихон скончался. Не стало больше той могучей фигуры, которая могла бы противодействовать многочисленным бесчинствам. С этого времени обновленцы снова выдвигаются на первый план. Но и без их подрывной деятельности церкви нанесен огромный урон. За восемь лет Совет-ской власти храмы, в основном, разрушены или отданы на поругание. В Петрограде, к примеру, из 96 действующих церквей оставалось всего 7.

Со смертью патриарха Тихона гонения на православную церковь в России не прекратились. Они не прекратились даже со смертью вождя и учителя мирового пролетариата Ленина, который со злобой и остервенением уничтожал этот оплот христианства. Его дело продолжили сначала Сталин, а затем и Хрущев. Денежный вопрос в этих гонениях, как правило, выдвигался на первое место.

Во время первой пятилетки, к примеру, когда в 1929 г. развернулась кампания против частного предпринимательства, церковь рассматривалась как частное предприятие. Священники, епископы и приходы облагались совершенно непомерными налогами, как «доходные» частные предприятия. В случае неуплаты налога священники, епископы и члены приходского совета могли быть арестованы, а их приходы закрывались. В этой связи церковь дважды страдала из-за начавшейся в стране войны с кулаками. Ведь никто другой, кроме самостоятельного крестьянина, а тем более, зажиточного, не мог выручить сельского священника, обложенного налогом, в ряде случаев превышающим его доходы.

Многочисленные жалобы верующих и священнослужителей на непомерно высокие налоги побудили Президиум ВЦИК к созданию секретного постановления «О налоговом обложении настоящих и бывших служителей культа за 1930–1931 гг.» Оно освободило от сельхозналога всех бывших духовных лиц. Помимо того, в этом постановлении были изложены налоговые правила, касающиеся духовенства. По доходам от сельского хозяйства налог на священнослужителя отныне не должен был превышать налог крестьянина с таким же доходом больше чем на 10 %. Даже если доход священнослужителя не увеличился по сравнению с 1928—29 гг., налог мог быть увеличен максимум на 75 % по сравнению с предыдущим годом. Сумма общего налога по «нетрудовым доходам» (т. е. Содержание, выплачиваемое приходом) не могло превышать налог 1928—29 гг. больше, чем на 75 %. Документ заканчивался распоряжением Наркомфину разработать соответствующие инструкции. 20 февраля 1931 г. был опубликован циркуляр Наркомфина союзным Комиссариатам финансов за № 68, повторивший в основном уже перечисленные условия, правила и ставки взимания налогов с духовенства.

Благодаря этой сомнительной мере, приблизительно, на 5 лет сельское духовенство (и в какой-то степени вся православная церковь) получило относительную передышку. Однако, наряду с этим, продолжали закрывать храмы, к 1934 г. были окончательно уничтожены монастыри. Кроме того, как показывают некоторые секретные документы, изъятие церковных ценностей не ограничилось кампанией 1921–1922 гг. и возобновилось с новой силой в 30-х гг. К примеру, из письма благочинного Камышинского округа священника В. Серебрякова митрополиту Сергию явствует, что «из некоторых церквей берутся священнические облачения, непрестольные кресты и евангелия для устройства спектаклей и карнавалов».