Кремлевское золото - [34]

Все это, по словам Владимира, делает возможным при малейшей, отнюдь не официальной, помощи Советской власти опрокинуть Тихона и привести к принятию со стороны церкви принципов:

1) богоустановленности Советской власти (!!!),

2) правильности принципа отделения церкви от государства,

3) полной согласованности коммунистического идеала с истинным христианством.

Как вы знаете, ВЧК в общем способствовала развитию церкви архиепископа Владимира. Но я, конечно, прекрасно сознавая все «за» и все «против» такой политики, всю скользкость и ответственность этого пути, ни в коем случае не могу взять на себя хотя бы даже только продолжения приватного выслушивания Владимира (от всякого выражения своего мнения я абсолютно воздержался). Если разговор нужно продолжить, опять-таки в совершенно приватном духе, то назначьте неофициально от ЦК 3-є лицо. Я думаю, что было бы небезынтересно глубже информироваться о происходящем в церкви брожении. Если же Вы считаете разговор ненужным, то я его немедленно и категорично прерву.

Наконец, если Вы скажете, что я должен адресовать Владимира кому-либо другому, я и это сделаю. Жду вашей инструкции.

Ваш Луначарский».

Ознакомившись с резолюцией Ленина по поводу данного письма, Дзержинский 3 декабря 1920 г. направил в Секретный отдел ВЧК записку с поручением подготовить доклад об отношении ВЧК к церкви. Свою позицию Дзержинский выразил таким образом:

«Мое мнение: церковь разваливается, этому нам надо помочь, но никоим образом не возрождать ее в обыкновенной форме.

Поэтому церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Официальные или полуофициальные сношения партии с попами недопустимы. Наша ставка на коммунизм, а не на религию. Лавировать может только ВЧК для единственной цели — разложения попов. Связь какая бы то ни была с попами других органов бросит на партию тень — это опаснейшая вещь».

Однако, подобной идейной бескомпромиссностью были заражены, отнюдь, не все члены большевистской партии. Позднейшие события покажут, что «лавировать» ВЧК может не только для «разложения попов». Перед большевиками во главе с Лениным стояла первоочередная задача на текущий момент: убрать с дороги патриарха Тихона, который, обладая безупречным авторитетом среди значительной части священников, а также верующих, постоянно ставил палки в колеса набирающей обороты революционной машины. Имея такого грозного противника, невозможно было добиться уничтожения православия в России.

Отличным поводом послужил все более охватывавший страну голод. Чтобы накормить страдающих, большевики решили изъять церковные ценности. По общедоступной версии, патриарх Тихон, якобы воспрепятствовал этому из-за нежелания помочь голодающим, за что и был арестован.

Здесь нужно одно небольшое отступление. В конце августа 1921 г. патриарх Тихон обратился с призывом о помощи голодающим к главам разных христианских церквей за пределами России. В то же время был создан Всероссийский Церковный Комитет помощи голодающим. Во всех церквях начали собираться пожертвования. Однако, по распоряжению Советского правительства комитет этот был закрыт, а собранные средства переданы правительственному Комитету помощи голодающим! Мотивировка? Она, впрочем, и не нужна была, учитывая вседоказуемую силу диктатуры пролетариата. Но таковая нашлась. Средства Всероссийского Церковного Комитета распределялись среди всех нуждающихся. А большевики желали накормить только «сознательную» часть населения.

Вот как описывает эти события сам патриарх Тихон.

25 февраля 1922 г. он обратился к Калинину: «Православная Церковь еще с июля месяца прошлого года усиленно стремилась на работу для помощи голодающим, испрашивая разрешения Правительства… и, если б ей дано было развить свою деятельность, м. б., мы не были бы свидетелями переживаемых ныне ужасов голода, т. к. больше всего в России православного населения, и больше всего это население верит и доверяет своим духовным руководителям… больше всего сорганизованы приходские общины, которые могли бы своей одушевленной деятельностью принести несомненную пользу голодающему населению. Но… мы не удостаивались ответа до 9 декабря прошлого года, когда, наконец, в чрезвычайно узких рамках нам было дозволено прикоснуться к этой работе.

Мы со всем рвением откликнулись… вошли в сношение с ЦК Помгол». Но, как указывает патриарх, Помгол только затягивал решение проблемы и только 1 февраля 1922 г. согласно сообщению зам. председателя Помгола А. И. Винокурова, выпустил «Положение» для участия православного духовенства в этом деле.

Как подчеркивает дальше патриарх Тихон, тут же была достигнута договоренность между православной церковью и Помголом, что церкви будут отдавать драгоценности «в объеме вещей, не имеющих богослужебного употребления… В таком смысле было предложено наше обращение к верующим, — пишет Тихон, — и это воззвание было одобрено в широких массах, было и вручено нам…»

Далее патриарх пишет, что это обращение всего лишь поставило сбор средств церковью в помощь голодающим на официальную ногу, «так как такие сборы делались православной церковью все время с молчаливого дозволения с 15 августа прошлого года».