Кремлевское дело - [39]

16 мая 1984 г. Музафаров (подпись)

Генеральному прокурору СССР

от следователя следственной

группы Прокуратуры СССР

Абдурахимова Б. Б.

В ходе расследования уголовного дела № 18/58115-83 мне неоднократно приходилось проводить следственные действия с обвиняемым Музафаровым Ибрагимом по кличке «Каль". 16 мая 1984 г. в следственном изоляторе № 1 МВД УзССР я получил от него информацию о готовящемся покушении на руководителя следственной группы тов. Гдляна Т. Х. Музафаров ещё на свободе поддерживал дружеские отношения с одним из главарей преступного мира Узбекистана, который в настоящее время содержится в камере №…[13] того же следственного изолятора. 10 мая 1984 г ., как пояснил Музафаров, путём подкупа дежурного по корпусу (дал ему 50 рублей), он из своей камеры проник в камеру №…, где встретился с …

В доверительной беседе он сообщил Музафарову, что поддерживает связь с работниками милиции, которые вместе с ним запланировали убийство Т. Гдляна в случае ареста министра внутренних дел УзССР Эргашева К. Работников милиции, ныне занимающих ответственные посты, не столько волнует судьба Эргашева, сколько то обстоятельство, что в силу слабости характера и трусости он выдаст этих должностных лиц. По этому плану убийство Гдляна должен совершить один уголовник, находящийся на свободе. Если он будет пойман, то никого не выдаст, возьмёт убийство на себя, выдвинув незначительный, надуманный мотив…

16 мая 1984 г. Б. Абдурахинов (подпись)

С этих двух документов и началась тайная операция по пресечению подготавливаемого покушения. Получив в свои руки ниточку, оперативники из республиканского КГБ неожиданно выявили, что помимо этих лиц покушение на жизнь руководителя следственной группы готовил и сам Эргашев. Тогда удалось не допустить этого террористического акта. Позднее были и другие тайные операции, о содержании которых мы и по сей день не вправе рассказывать. К сожалению, не все эти попытки пресекались без потерь. Через несколько лет погиб в Бухаре Музафаров, оказавший нам неоценимую услугу в 1984 г. Не удалось уберечь некоторых следователей, свидетелей обвинения. Часть этих преступлений осталась нераскрытой. Писать о большинстве операций ещё рано, потому что в таких делах утечка информации может повлечь непоправимые последствия.

Гласность в криминальной сфере специфична и предполагает определённые ограничения. В западных странах, например, недопустимо разглашение данных о внедрённых в мафиозные структуры агентах, важных свидетелях. Опасаясь за жизнь людей, им меняют фамилии, документы, возмещают расходы по смене места жительства. Жёсткий запрет на разглашение оперативной информации существует и у нас в стране. Если бы не смерть Музафарова, не упомянули бы и его фамилию, рассказывая об оперативных мероприятиях 1984 г. Но и при этом, читатели, конечно, обратили внимание, мы не указываем ни номер камеры, где Ибрагим встречался с источником информации, ни фамилию этого уголовника. Поскольку понимаем: достаточно лишнего намёка, и где-нибудь далеко от Москвы могут забиться в предсмертных судорогах либо этот человек, либо другой платный агент, без которых не обходится ни одно государство мира в борьбе с преступностью, тем более с мафией. Поэтому должны пройти десятилетия, прежде чем обстоятельства той или иной оперативной комбинации могут быть преданы гласности. И тем не менее, об одной из таких прямо-таки детективных историй сегодня уже можно рассказать.

Сокровище Бабура

Ранним утром 4 мая 1984 г. в следственной части прокуратура СССР зазвонил телефон.

– Салом алейкум.

– Ваалейкум ассалам.

После витееватых приветствий стало ясно, что незнакомец представляет хорошо знакомый нам среднеазиатский регион, а знаки внимания на узбекском языке – часть атрибутики, призванной подчеркнуть, что разговор идёт со «своим».

– Тельман-ака, вся пресса Советского Союза пишет о том, сколько золота и бриллиантов вы отобрали у наших баев. Это хорошо. Но, согласитесь, что у вашей следственной группы всё-таки узкая специализация и масштабы не те. Вы роете тысячи тонн грунта, и находите каких-нибудь несколько центнеров золотых побрякушек.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я ничего не хочу сказать, я хочу предложить.

– А именно?

– Трон Бабура.

– Не понял.

– А что тут понимать, историю надо знать. Я имею в виду того самого моего земляка по имени Бабур, который после долгих преследований у себя на родине оказался на чужбине и в средние века стал владыкой Индии с её несметными богатствами. Вот трон я вам и предлагаю. Вещь-то, как вы понимаете, дорогая. Ваши следователи за пятилетку не выкопают столько золота, сколько стоит эта реликвия. Если это вас интересует, то я к вашим услугам.

– Хорошо приходите ровно через час.

Как только в телефонной трубке затикали первые сигналы отбоя, в голове сами по себе стали выстраиваться версии по поводу только что полученной довольно любопытной информации. Самым естественным было бы предположить, что это либо авантюра, либо тот самый его величество случай. Расследуя громкое и беспрецедентное дело, мы привыкли быть осторожными во всём, чтобы не дать спровоцировать себя и не поставить под удар интересы расследования. Какой-то внутренний тормоз автоматически сработал и на сей раз: не поддаваться эмоциям. Но в то же время, даже по нормам уголовно-процессуального права, мы не можем отбрасывать любую информацию, всё должны досконально проверить и дать юридическую оценку каждому факту. Есть, кстати, у этой процессуальной медали и обратная, человеческая сторона, на которой начертано: «Чем чёрт не шутит».