Кремлёвские тайны - [12]

Так или иначе, мы вытащили парня. Сзади нас кипела драка, а навстречу нам все еще шли демонстранты, и нам приходилось пробиваться.

Тем временем по бокам колонны послышался звон разбитого стекла.

– Мародеры, – определила Наташка, – все, надо сматывать.

Мы уже почти добрались до площади и видели грузовик, откуда еще неслись речи.

Но цепочка из блестящих шлемов показалась на нашем пути. Голова колонны оказалась зажатой с двух сторон.

Митинг тут же кончился, грузовик с вождями, оказавшимся вне окружения, рванул наутек с такой силой, что Валькирия Ильинишна чуть не выпала.

Мы втащили парня во дворик большого дома. За нашей спиной нарастал шум и крики.

Я знала, что если пересечь двор, мы были бы в безопасности, но вдруг нам преградили путь несколько пацанов в камуфляжных брюках. Нас тут же окружили бритоголовые дегенеративные хари. Оглядевшись, я поняла, что мы попали в самую гущу провокаторов, причем самых худших из них – патриотствующих нашистов, садистов и убийц, которых власть вербовала из самых подонков общества. Раз в год их отвозили на Селигер, где они устраивали семинары, заканчивающиеся отвратительными сексуальным оргиями. После них оставались горы презервативов, шприцов и всякого мусора, к которым боялись подойти местные жители.

– Вы что удумали? Против царя? Бунтовать? – заорал на нас один из них, распаляя себя и других. Он был крупнее других, рожа была в прыщах, а во рту не хватало одного зуба.

– Тихо, – прикрикнул на него кто-то сзади, – никакой самодеятельности, всем ждать приказа.

– Так что, они так просто уйдут что-ли?

– Ладно, только, быстро, – разрешил старший.

Нашисты одобрительно загудели.

Прыщавый сказал.

– А ну-ка, жидовки, покричите хором «Россия для русских!» и «Наш Вован – намба ван!» – тогда мы вас отпустим.

– Да здравствует свобода! – хором крикнули мы с Наташкой.

Нашисты заржали, а прыщавый указал жирным пальцем на парня, который уже немного очухался и, рыча, рвался в драку:

– Ой, а ктой-то у нас под красным знаменем раненый идет?

– Не трогайте его, гады,

– А если он на сам потрогает? Ой баюс, баюс, – притворно запричитал прыщавый.

Парень вырвался из наших цепких рук, принял боевую стойку слегка присел и поднял кулаки.

– Один на один.

– Да кто ты такой, шимпанзея из музея?

– Антифа.

По нашистам пробежало смятение, от прыщавого отступили. Тот побледнел, но продолжал хорохориться.

– Да я тебя…

Антифа смело бросился вперед. На противника обрушился град ударов, он закрылся руками и отступал.

Из-за спин нашистов выскочил старший – рослый детина с милицейским пищащим и шипящим передатчиком на поясе.

Одним ударом он отправил нашего защитника в нокаут. Тот грохнулся в песочницу, мы с Наташкой бросились к нему. Нашисты обступили нас.

– Прекратить! – заорал старший.

Нашисты вытянулись в струнку.

– Выдвигаемся. Обрабатываем два квартала вверх по улице с обеих сторон. Стекла в магазинах бить, в квартирах не трогать. В магазинах все ломать, вещи не брать. Повторяю, ничего не брать. Кого засекут на видео или возьмут с вещами, того мы не знаем и знать не хотим. На все 20 минут. В конце участка рассредоточиться. И по одному в точку номер два. Там всем быть через полчаса.

Вопросы?

– А машины можно поджигать?

– Можно. Только быстро, не скапливаться всей толпой. Не загорится – бросай. Я в толпе, присматриваю за всеми. Ко мне не подходить. Так, принять наркомовские – и за дело.

Ряды нашистов обходила женщина с сумкой. Она раздавала мерзавчики.

Быстро вылакав водку прямо из горла, они разбивали бутылки об стену и уходили в арку. Скоро уже никого не осталось,

У стены образовалась изрядная груда осколков.

Женщина подошла к нам.

– А вы кто будете? Ой, да у вас мальчонку зашибли.

– Надо вызывать скорую, – сказала Наташка, – два раза по башке – это много.

– Сейчас.

Тетка достала такую же рацию, как у старшего и сказала.

– Говорит пятая, обеспечение. Буханочку на точку один. Нет, похоже просто сотрясение.

Она убрала рацию и пояснила.

– Так быстрее будет, а по ноль-три сейчас не дозвонишься.

Скоро во двор въехал зеленый уазик военного образца с красным крестом на боку.

Вышли санитары, доктор.

Быстро осмотрев парня, доктор скомандовал погрузку.

– Я с ним, – сказала Наташка.

– Садитесь, – разрешил доктор.

– Звони если что, – крикнула я Наташке.

Та кивнула из-за стекла. Машина умчалась.

Женщина села рядом со мной на борт песочницы и спросила:

– Водки дать?

Я кивнула.

Мне выдали холодную бутылочку со Сталиным на этикетке. Наблюдая как я вожусь с пробкой, тетка усмехнулась.

– Да, я не из ваших, – ответила я на ее незаданный вопрос.

Она взяла бутылку из моих рук, сковырнула пробку ногтем и вернула со словами:

– Отпей немного, но глоток делай сразу.

Я последовала ее совету. Водка проскользнула внутрь, не оставив никаких неприятных ощущений.

– А скажи-ка милочка, сколько вам платят? – спросила тетка.

– Кто?

– Беси.

– Кто?

– Жиды американские.

– Я сама. По зову сердца. За свободу. За вашу и мою.

– Ааа. Ну-ну. А нам по пятьсот за смену дают. А ваши по двести давали, да и целую демонстрацию за это отстоять надо, поорать что-нибудь про преступный режим. За интервью – еще сотку, но на интервью только блатных выпускали. А что же ты не закусываешь? Вот, шоколадку возьми.