Кремлевские призраки - [12]

Он сделал величавую паузу, потом достал из портфельчика, лежащего на коленях, лист бумаги. – Учитывая все сказанное и то, в сколь сложном положении находится в настоящее время Россия, стоящая на грани гражданской войны, я издал манифест о престолонаследии. – Он торжественно положил листок на стол перед Воропаевым.

Надпись «Российский Императорский Дом» и двуглавый орел венчали бумагу. «Волею Господа Бога нашего, – бежал глазами по строчкам Воропаев, – опираясь на законы Российской Империи… являясь великим князем и прямым наследником Престола Российского… беру на себя обязанности Государя Всероссийского».

Воропаев не знал, что сказать. Но Славский, похоже, и не ждал его слов. Он спокойно продолжал:

– Понимаете, я – единственный ныне великий князь, и я имел право объявить о восхождении на престол. Дворянство поддерживает меня. И казачество – тоже. Простые люди относятся с уважением. Я рассчитываю стабилизировать общество и предотвратить гражданскую войну.

«Все-таки сумасшедший? – думал Воропаев. – Или мошенник?.. А вдруг и впрямь наследник? – Он поймал себя на том, что всматривается в черты лица Славского, пытаясь найти сходство с Николаем II. – Если приставить бороду… А что, похож. Может быть, может быть».

– Вы, очевидно, хотели бы знать, зачем я пришел к вам?

– Хотел бы, – усмехнулся Воропаев.

– Вы, конечно, слышали, что в Англии идентифицировали останки царской семьи. Надо решать вопрос о захоронении. Должна быть восстановлена справедливость по отношению к царской семье. Думаю, что президенту следует создать специальную комиссию. Как внук Николая Второго я мог бы ее возглавить. Или быть заместителем председателя, если комиссию пожелает возглавить сам президент. – Он извлек из портфельчика еще один листок, протянул его Воропаеву. – Мое обращение к президенту… И еще. Мне нужна резиденция, достойная монарха. Я хотел бы просить президента выделить мне помещения в Кремле. Для этой цели подойдет Большой Кремлевский дворец.

Это было слишком.

– Видите ли, Кремль уже является резиденцией, – с ангельской улыбкой заметил Воропаев. – Президента России.

Славский несколько смутился.

– Да, я понимаю. Президент мог бы пригласить меня в качестве своего советника. Это поднимет популярность президента. А я смогу получить помещения для резиденции.

Он был кладезь удивительных фактов и предложений.

– Советника по каким вопросам? – Воропаев старался говорить вежливо.

– По вопросам сохранения единства России и ее возрождения. Это главная моя цель. На это трачу я все свои силы. И резиденция мне нужна для созидательной работы.

«Сейчас бумажку вытащит», – подумал Воропаев и ошибся. Портфель остался неподвижен. А его важный хозяин застыл с озабоченным видом. Он уже порядком надоел Воропаеву.

– Простите, но у меня скоро совещание. – Это было сущей правдой.

– Я скоро, – встрепенулся Славский. – Есть один пикантным момент. Дело в том, что по традиции я являюсь Верховным главнокомандующим. Но мне не хотелось бы входить в противоречие с конституцией. Сейчас по конституции Верховным главнокомандующим является президент.

Разница в том, что я командую Русской Армией, а президент – Российской.

– У вас своя армия?

– Не совсем. Я возглавляю казачьи войска.

– Казаки знают об этом?

– Казаки признали меня. Я вам говорил.

Тут Воропаев не удержался.

– А по поводу резиденции вы обращение не подготовили?

– Пока что нет. Я хотел обсудить… в предварительном порядке… – Славский будто споткнулся. – Вы считаете, что лучше сейчас?

Воропаев кивнул. Портфельчик выпустил из своего чрева еще один листок. «Пригласить бы его завтра на поздний вечер, и когда войдет высокий, тот, от Сталина, представить как наследника престола. Как он тогда будет отстаивать свое благородное происхождение?»

Сразу после ухода Славского Воропаев позвонил одному своему знакомому, князю. Он не сомневался в том, какой ответ получит, но все-таки полюбопытствовал, знают ли что-нибудь в Дворянском собрании об Алексее Николаевиче Славском? Нет, не знали. «А кто это?» – спросил приятель. «Новый наш государь». «Еще один? Ну, пусть приходит. Мы его быстро выведем на чистую воду».

И вот Славский опять позвонил.

– Я вас прекрасно помню, – вяло проговорил Воропаев.

– У меня настоятельная необходимость срочно встретиться с вами по чрезвычайно важному делу. Я бы не хотел говорить о нем по телефону.

Это было ой как некстати. «Императора еще не хватало, – с тоской подумал Воропаев. – Мало мне Сталина».

– Вынужден вас огорчить, но в ближайшие два дня я очень занят.

Проситель не унимался:

– Поверьте, я у вас много времени не отниму. Очень серьезное дело.

Воропаев подумал, что все равно работа над справкой не движется, и сказал:

– Если очень серьезное дело, приходите. Я закажу пропуск.

Через полчаса он возник в кабинете Воропаева, изящно присел на стул, поставил на колени портфельчик.

«Боже, – мелькнуло у Воропаева. – Опять набил его бумагами и готов ими засыпать меня». Надо было изворачиваться.

– Скажите, как насчет комиссии по захоронению останков царской семьи? – взгляд Славского был полон прощающей непосредственности.

– Такая комиссия уже работает. Но вас в ее составе нет. Поймите, слишком неожиданно ваше появление. Вам еще предстоит доказать свои права.