Кремлёвские нравы - [4]
В вагончике холодно, на дворе ливень. Владимир Алексеевич греет руки о кружку с чаем. Затем продолжает:
— Один грех рождает другой. Пьянство никогда не бывает само по себе. Оглядевшись однажды по сторонам, я вдруг обнаружил, что восторженные парни призыва 91-го года куда-то подевались, а на смену им пришли молодые циники, для которых предел мечтаний — казенный сотовый телефон и «Волга» с фордовским движком. Менялись на глазах и старые кадры — нужно было вписываться в команду, играть по её правилам. И вот тлетворный дух Кремля заставляет одного из ближайших помощников Ельцина, тихого интеллигентного человека, спиваться, другого, тоже известного добропорядочностью, — тащить к себе на дачу из служебного кабинета драгоценную мебель прошлого века, третьего — ругаться трехэтажным матом при дамах. Стал возрождаться дух «девятки» — но уже в масштабах всего Кремля. Разве за этим мы приходили сюда? При попустительстве нашей службы, да и вообще кремлевского руководства на этажах президентской резиденции стали появляться сомнительные личности. Неприятно говорить, но резко возрос процент людей определенной сексуальной ориентации — оперативные данные едва ли не каждый день пестрели похождениями кремлевских и правительственных извращенцев.1 Сегодня, как Божий человек, с религиозных позиций, я определяю происходящее в Кремле как бесовщину, блуд и непотребство. Убежден: нашему руководству оказались чужды христианские истины — те самые десять заповедей, без которых ни одно общество, ни одно государство не устоит. Под конец работы у меня сложилось впечатление, что Кремль — некое оторванное от внешнего мира, окруженное джунглями странное племя, этакие пигмеи, которые уверены, что ничего на свете больше не существует. Нет других стран, нет законов, нет цивилизации, а есть лук и стрелы, что прокормят, и шаман в штабном вигваме, который защитит от любой напасти…
С такими мыслями человеку в Кремле делать нечего. Он снова, как много лет назад, ощутил себя нелегалом в стане врага. Собеседников у Иванова быть не могло, поделиться, кроме жены, не с кем. Назревал внутренний надлом, иногда ему казалось, что он страдает раздвоением личности. Нужно что-то делать. А что именно, он не знал. Другой профессии нет, а дома семья, трое детей. Бунт его был тихий, не горластый, не видимый для посторонних. Пьяный кремлевский разгул давил его, не давал спать по ночам. А ему хотелось спокойно и по возможности незаметно помогать простым людям — тому самому народу, о котором много и взахлеб толковали в Кремле…
В храм Малого Вознесения он попал случайно. Вышел однажды после работы на Большую Никитскую, тогда ещё улицу Герцена, и ноги как-то сами принесли.
Храм — маленький, бедный, сто лет не ремонтированный, от стен несет сыростью. Но какое это имело значение! Батюшка, отец Геннадий, ни о чем не спрашивал, не наставлял, а только слушал с вниманием и подбадривал. Владимир Алексеевич никогда не встречал ещё такого доброго лица, таких приветливых глаз. И, удивляясь самому себе, вдруг стал рассказывать священнику о том, как бедно проходит жизнь, ещё вчера казавшаяся заманчивой, как уродует людей тоскливый кремлевский алкоголизм…
Отец Геннадий долго молчал, затем положил свою теплую ладонь на холодные руки Иванова и сказал просто:
— Разве вы не знали, что это Богом проклятое место, вон сколько воронья над Кремлем. Вижу, ничего там не поправишь, будем уповать на Господа. А двери храма для вас всегда открыты. Хороший храм, намоленный…
Просто сказал. А на душе у Иванова потеплело. И восприняв слова отца Геннадия в буквальном смысле, сразу после рапорта об увольнении, он не долго думая пришел проситься в храм насовсем.
Нашлось место церковного старосты. И началась для бывшего офицера безопасности другая жизнь.
Кроме отца Геннадия, ставшего впоследствии его духовным отцом, Владимир Иванов встретил здесь поэта Михаила Бузника, служившего алтарником. И ещё одного алтарника — известного артиста Владимира Заманского, человека трагической судьбы, сыгравшего главного героя в фильме Германа «Проверка на дорогах». Двое ученых — физик-ядерщик и химик — служат здесь сторожами. А патронессой храма является Наталья Нестерова, ректор Нового гуманитарного университета, женщина редкая. Кроме помощи храму она ещё содержит на личные средства дом для психически больных в Рязанской области. Захаживают сюда многие известные артисты и писатели. Вот каких людей встретил Владимир Алексеевич, а вскоре и полюбил их. С радостью, душевным теплом и они приняли его в свой круг.
Как-то раз рассказали притчу о Малом Вознесении. Якобы ещё Иван Грозный велел проложить сюда подземный ход из Кремля. По преданию, царь на склоне лет уверовал, разогнал опричников и решил остаток жизни провести в молениях. Прямо из-под земли являлся на богослужения. «Вот и я этот путь одолел…» — улыбался в душе Иванов, чудной опричник новейшего времени…
Плачевное состояние Малого Вознесения не обескураживало старосту. В храме долго квартировала заготовительная артель, а на месте алтаря размещалась кухня. Жареной навагой, вспоминают местные старики, несло по всей округе… Иванов принялся, пренебрегая сном и едой, зиждить (вспомним хорошее слово) церковь, которая сегодня сияет белизной, новыми крестами и золотой маковкой. Он почти не появлялся дома, поселился в деревянном вагончике. На плечи Иванова легли все хлопоты строительства — от обеспечения проектной документации до известки. Прихожане то тут то там встречали нового старосту: вот он, облачившись в спецовку, разгружает машину с кирпичом. То вместе с малярами отделывает церковные стены. Был и прорабом, и каменщиком, и грузчиком.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.