Кремлевские любовницы - [53]

Очернение имени Плетнева было только частью большой игры, задуманной НКВД. Суть ее состояла в следующем.

В период с 1934 по 1936 год страна понесла несколько тяжелых утрат. Умерли один за другим видные политические и культурные деятели. Среди них, — член Политбюро Куйбышев, председатель ОГПУ Менжинский, писатель Горький и его сын Максим Пешков. Несмотря на то что они все умерли естественной смертью, Сталин решил использовать простое стечение обстоятельств в собственных целях. Он представил это как результат действий террористов-заговорщиков. Такая ситуация должна была вызвать возмущение народа и облегчить разоблачение и наказание «виновных».

Единственной сложностью, несколько затруднявшей исполнение задачи, было то, что обстоятельства смерти каждого из этой четверки были подробно освещены в газетах. Пресса регулярно публиковала заключения врачей, лечивших Куйбышева и Менжинского, и всем было известно, что они долгое время страдали грудной жабой и умерли от сердечного приступа. По поводу Горького все знали, что он с юных лет болел туберкулезом. А когда болезнь резко обострилась, вышло правительственное распоряжение ежедневно печатать бюллетень о состоянии его здоровья. После смерти на вскрытии врачи обнаружили, что у него работала лишь треть легкого.

При такой информированности населения только безумец мог попытаться выставить эти смерти как террористический акт.

Сталин не был безумцем, он просто твердо верил в то, что партия все может. Это подтверждают его слова, сказанные как-то Крупской. Мол, если она не начнет относиться к нему лояльно, то партия объявит, что женой Ленина была не Крупская, а Елена Стасова. И это были не пустые угрозы. Сталин действительно мог это сделать. Партия могла позволить себе все: перекраивать факты, убивать свидетелей и ставить на их место провокаторов, заниматься подлогами и применять силу тогда, когда это выгодно. Учитывая все это, можно себе представить, с какой легкостью естественная смерть выдавалась за убийство.

Не имеет значения, что однажды правительство объявило смерть Куйбышева, Менжинского, Горького и Пешкова естественной. Теперь можно все переиграть и выставить покойников злостно убиенными. Никто не станет перечить Сталину. Сказал: убили — значит убили. А насчет врачей, которые их лечили, то мы уже видели, как можно с ними поступить. Плюс ко всему их самих и объявили убийцами и членами троцкистского заговора.

Вместе с Плетневым Куйбышева, Менжинского и Горького лечили еще два человека: талантливый, широко известный врач Казаков и старший консультант медицинского управления Кремля Левин.

Вся эта тройка предстала пред «ясны очи» НКВД. А там их могли бы заставить сознаться даже в том, что они инопланетяне. После того как врачи прошли через руки следователей НКВД они «подтвердили», что проводили заведомо неправильное лечение, результатом которого стала смерть.

Главным в этом «заговоре» фигурировал Левин, Плетнев с Казаковым шли как соучастники.

Впервые в практике процессов стоял перед судом и «признавался» не замешанный ни в какие политические противоречия, совершенно чуждый государственному механизму человек.

Профессор Плетнев был всего лишь представителем огромной массы беспартийных, по которой прокатилась государственная машина, раздавила их, даже не заметив.

Скорее всего, Плетнев не совершил и сотой доли тех преступлений, которые вменялись ему в вину. Он случайно попал в сферу политического маневрирования и, сбитый с толку, стал жертвой большой игры, в которой правда или жизнь — ничто.

НАСИЛИЕ ВО ИМЯ ВЫСШИХ ИНТЕРЕСОВ

Зная любовь Сталина к сбору компроматов, всеведущие агенты НКВД строчили ему одну бумагу за другой. Стоило руководителю высшего ранга не туда голову повернуть, как это тут же становилось известно Сталину. Среди серьезных донесений в папке с компроматами хранились и просто нелепые сведения, наподобие того, что жена какого-нибудь высокопоставленного сотрудника поколотила домработницу или на Пасху тайно сходила в церковь и осветила куличи. Львиную долю прегрешений составляли приписки дореволюционного партийного стажа.

В этом досье можно было найти и подробные донесения, связанные с половой распущенностью руководителей государства. Скажем, Куйбышев, занимавший должность заместителя председателя Совнаркома был уличен в «похищении» с банкета жены председателя правления Госбанка. Страстный любовник вернул мужу предмет своих желаний только через три дня. Его трехдневное отсутствие привело к отмене всех назначенных на эти дни заседаний Совнаркома.

Еще один интересный эпизод связан с именем члена Политбюро Рудзутака. Произошло это в 1932 году. После одного из приемов он изнасиловал сильно подпившую 13-летнюю дочь второго секретаря Московского комитета партии. Он же в 1927 году, находясь в Париже, устроил сотрудникам советского полпредства экскурсию по пользующимся дурной славой заведениям, где щедро раздавал проституткам чаевые.

Как только Сталин чувствовал определенную вольность в поведении сотрудников, он незамедлительно прибегал к услугам заветной папки — и все становилось на свои места. Если же он решался применить более радикальные меры, то не гнушался и банальными провокациями. Для этого, как правило, использовались специально обученные женщины-агенты НКВД. В их задачу входило соблазнить неугодного, а затем в интимной обстановке — развязать ему язык. Как правило, такая тактика срабатывала. Таким образом сотрудницы НКВД выполняли свой «священный долг» в постели.