Кремлевские куранты - [5]

Картина третья

Лес. На опушке у озера. Охотничий шалаш. Начало весны. Ночь перед рассветом. У входа в шалаш висит фонарь. Рядом на огне греется вода в чайнике. У огня возится крестьянин - егерь Ч у д н о в. Опираясь на

старинное ружье, стоит деревенский звонарь К а з а н о к.

Ч у д н о в. Зорька, матушка, выдайся для нас погожей. Господи, я тебе помолюсь. Ей-богу, помолюсь.

К а з а н о к. Чуднов, на заре будет туман. У меня приметы безоблыжные.

Ч у д н о в. А небо чистое, погода ясная... Откуда этот туман берется, не пойму. Опять у нас с товарищем Лениным охота не получится.

К а з а н о к. Не получится. Помнишь, зимой, когда Ильич приехал охотиться на лису, тогда из-за вьюги тоже охота не вышла. Мы тогда с ним в лес на лыжах пошли. Вовек не забуду тех разговоров в лесу.

Ч у д н о в. Я за свою жизнь перевидел множество всяких людей, ко мне, брат, знаменитые личности на охоту ездили, а отчего Ленин их всех превышает - не знаю.

К а з а н о к. Простой он...

Ч у д н о в. "Простой"... И простых мы видели! То, да не то.

К а з а н о к. Который теперь час? Должно, пятый?

Ч у д н о в. Пятый. Ну, Казанок, ты посматривай, а я погляжу, где Владимир Ильич. Посматривай. (Уходит.)

К а з а н о к. Не маленький, знаю.

Слышна песня, затем появляется Р ы б а к о в.

Кто там?

Р ы б а к о в. Свои.

К а з а н о к. Нет, не свои.

Р ы б а к о в. Говорю, свои, - значит, свои.

К а з а н о к. Стой!

Р ы б а к о в. Стою.

К а з а н о к. Ты не наш.

Р ы б а к о в. А чей?

К а з а н о к. Чужой.

Р ы б а к о в. Старик, ты пушку отверни, может быть, она стреляет.

К а з а н о к. Стреляет.

Р ы б а к о в. Зачем же ты мне в котелок целишься?

К а з а н о к. Кто ты такой?

Р ы б а к о в. Главным образом человек.

К а з а н о к. Откуда явился?

Р ы б а к о в. Из Москвы.

К а з а н о к. Ты арестованный.

Р ы б а к о в. А дальше что?

К а з а н о к. Руки вверх!

Появляется Ч у д н о в.

Ч у д н о в. Это свой... товарищ Рыбаков. Эй, да как же это ты опростоволосился, Казанок? Он же военный моряк, с Ильичем приехал...

Р ы б а к о в. Мы с шофером около машины возились...

Ч у д н о в. А ты его под арест...

Р ы б а к о в. Более того, у меня маузер, а у него простой бердан. Но часовой есть часовой, к тому же не из пугливых.

К а з а н о к. Свой так свой. Мое дело узнать. Ты не обижайся.

Р ы б а к о в. А я на тебя не обижаюсь.

К а з а н о к. Не обижаешься, а фыркал на меня.

Р ы б а к о в. Как же не фыркать, если ты за грудки хватаешь.

К а з а н о к. Такое дело. За что схватил, за то и держи. Я сейчас часовой, человек казенный. Прощевайте. Я в обход пошел, а вы тут посматривайте... (Уходит.)

Р ы б а к о в. А где Ильич?

Ч у д н о в. На озеро ушел.

Р ы б а к о в. Один?

Ч у д н о в. Не беспокойся, мы кругом охрану выставили. Садись. Сейчас чай поспеет. Только у меня заварка из морковки, чем она воняет - не поймешь. Эх ты, времечко, ничего нет: ни чаю, ни сахару, ни керосину.

Р ы б а к о в. Чего жалуешься? Разве я не знаю?

Ч у д н о в. Рыбаков, в Москве у нас ничего такого не случилось?

Р ы б а к о в. Чего - такого?

Ч у д н о в. Особенного чего-нибудь...

Р ы б а к о в. Не знаю. По-моему, ничего особенного не случилось. А почему ты спрашиваешь?

Ч у д н о в. Так... (Подумав.) Что-то товарищ Ленин приехал задумчивый... Пришли мы с ним сюда - молчит. Я фонарь засветил, он с патронами повозился и бросил. Встал, прошелся, а потом сказал: "Я на озеро пойду, вы меня не ищите. Я сам вас кликну" - и ушел. Я ведь понимаю, когда он задумчивый.

Р ы б а к о в. Не знаю... Он всю дорогу рассказывал нам про деревню, про Россию. Ничего такого, сказать по правде, я никогда не слыхал.

Ч у д н о в. А много ли ты на свете живешь?

Р ы б а к о в. Все-таки двадцать шесть лет. Ты не смейся, отец, Я ведь воевал, от Орла до Кавказа Россию прошел! Отчего же Ильич задумчивый? Ты пойди туда, к озеру, и осторожно намекни ему - чай, мол, готов.

Ч у д н о в. А по-моему, не надо.

Р ы б а к о в. А по-моему, надо. Он забыл - и без чаю останется. Продрогнет. Приехали мы рано.

Ч у д н о в. На ложку. Помешай чай, чтобы морковка в нем распространилась, а я, пожалуй, пойду. (Уходит.)

Р ы б а к о в (напевает какую-то песню, потом про себя припоминает стихи). "Русалка на ветвях сидит; там на неведомых дорожках..." О чем сейчас думает Ильич? Зачем я послал егеря? Не надо было посылать! Конечно, не надо... (Тихо зовет.) Чуднов, Чуднов! А если недаром он всю дорогу рисовал нам Россию. "И на неведомых дорожках следы невиданных зверей. Избушка там..." Чай из морковки - одно недомыслие.

Возвращается Ч у д н о в.

Звал?

Ч у д н о в. Ежели тебе надо, иди зови сам. Я не решился. Я издалека его увидел. Сидит он там на чем-то, на пне ли, на камне ли, - не пойму, облокотился, на тот берег смотрит... Может быть, в эту минуту он планы какие составляет, а мы, дураки, этого не понимаем и тащим его чай пить.

Р ы б а к о в. Хорошо. Давай ждать.

Слышатся паровозные гудки.

Паровоз надрывается.

Ч у д н о в. Проголодался.

Р ы б а к о в. Серьезное положение - не пускают. Послушай, как на озере шелестит, шепчет... Эх, ночка!.. Чуднов, а у вас тут русалок не бывает?