Кремлевская жена - [16]

Я быстро села в машину. Внутри «газика» половину салона занимала какая-то обшарпанная радиоаппаратура, перед ней сидел оператор с наушниками на голове.

– Ну? – нетерпеливо спросил у него Гольдин, одной затяжкой выкурив чуть не треть сигареты.

– Все нормально, – доложил оператор. – Она уже летит в Москву прямым рейсом, и с ней все наши. Только Трофимов остался, держит нам харьковский рейс.

– Вызови министерство, дежурного. – Гольдин сел за руль, завел мотор. Затем взял у меня из рук левую Ларисину туфлю, сдвинул каблук, вытащил из него черную капсулу радиомикрофона и небрежным жестом сунул ее себе в карман.

Между тем оператор пощелкал какими-то рычажками, потом сказал в микрофон: «Ленуся, дай мне дежурного по конторе», – и еще через пару секунд Гольдин уже коротко сообщал этому дежурному по Министерству внутренних дел СССР о том, что ему нужна полтавский следователь Анна Ковина. После этого оператор тут же соединил того дежурного с домашним телефоном майора Тимощука, начальника следственного отдела Полтавской городской милиции. Не вдаваясь ни в какие разговоры, московский генерал сказал моему полтавскому боссу:

– Товарищ майор, с этой минуты следователь Ковина поступает в распоряжение майора Гольдина. Все. – И отключился.

Гольдин высунулся из кабины, шуганул от колес Василя и Русланчика, а потом отпустил сцепление и дал газ. Машина рванула с места на такой скорости, что меня откинуло в жестком сиденье. Но Гольдин, конечно, не извинился. Держа в зубах сигарету, он погнал так, что сонные полтавские гуси едва успевали выскакивать из-под колес, заполошенно крича и хлопая крыльями.

День второй Суббота, 10 сентября 1988 года

4

09.15

С генералом Власовым я была знакома заочно и еще до того, как он стал министром внутренних дел СССР. Четыре года назад поиски группы подпольных спекулянтов сибирским золотом привели меня в Ростов, и я застала там полный разгром местной милиции: новый первый секретарь Ростовского обкома партии Александр Власов разогнал буквально весь ростовский милицейский аппарат, по уши купленный местной мафией. Именно это позволило мне тогда довольно быстро найти конец «золотой цепочки», которая тянулась из Сибири на юг России, в карманы ростовских, краснодарских и ставропольских «лимонщиков» – на короткое время эти киты подпольного бизнеса остались без милицейского прикрытия. А еще через два года бывший сосед Власова – секретарь Ставропольского обкома партии Михаил Горячев – став Генсеком, забрал Власова в Москву, сделал его сразу генералом и министром внутренних дел, чтобы Власов вычистил из милиции брежневскую коррупцию – Чурбанова, Федорчука и прочих… Безусловно, этот Власов должен был хорошо понимать, что усидит в министерском кресле ровно столько, сколько Горячев в своем кремлевском – ни минуты больше. Поэтому, с точки зрения Горячева, было вполне логично доверить личную охрану своей семьи именно Власову, а не Чебрикову. Но интересно, как это произошло, ведь охрана кремлевских вождей – прерогатива КГБ, и только КГБ…

Помощник министра открыл наконец дверь в министерский кабинет, я пересекла приемную и, шагнув через порог, вытянулась по стойке «смирно», вскинула правую руку к виску:

– Товарищ генерал, старший лейтенант Ковина явилась по вашему приказанию!

Я думала, что он сразу же скажет «вольно» и сухо перейдет к делу, как это происходит всегда в высоких начальственных кабинетах. Тем более что, пока я ждала этого приема, я ясно ощутила лихорадочную нервозность во всем здании министерства. В коридорах хлопали тяжелые, обитые кожей двери и стучали быстрые шаги подкованных офицерских сапог, в кабинетах звенели телефоны, а за окнами, на улице Огарева, то и дело причаливали к министерскому зданию черные и синие служебные «волги»… А ведь сегодня суббота! И это министерство, а не оперативная часть – по субботам в министерстве должен сидеть дежурный, ну, пусть пять дежурных, а все остальные отдыхают. А тут народу полно, как в будни, даже министр на работе, спешка, лихорадочность. Значит – ЧП, и у министра нет и не может быть времени на какую-то Ковину, провинциального полтавского следователя…

Но не тут-то было! Эти двое – министр Александр Власов, крупный пятидесятишестилетний брюнет с комсомольским чубом, пробитым проседью, и с лицом, округлившимся от министерского питания, и уже знакомый мне пигмей Гольдин – сидели в креслах в глубине кабинета и разглядывали меня издали долгим, изучающим и, могу поклясться, мужским взглядом. Этот особый мужской взгляд я всегда чую сразу, всем телом, и главное, животом и грудью. Живот в таких случаях мгновенно подбирается, а грудь твердеет и даже выпячивается сосками.

Но тут я и так стояла, максимально вобрав живот и выпятив грудь, как положено по стойке «смирно», так что больше выпячивать было нечего.

«Наглые твари, – выругалась я мысленно, продолжая стоять перед ними навытяжку в этой явно затянувшейся паузе. – Наглые твари!» Откровенно, в упор, как кобылу на ярмарке, щупают меня глазами – шею, грудь, ноги…

Большой белый телефонный аппарат слева от Власова не зазвенел, а издал какие-то низко-вальяжные короткие гудки.