Кремль 2222. Транспортное кольцо - [16]

Какое-то время Книжник стоял один в темноте галереи. Его посетило нехорошее предчувствие: возвращаться перед самым уходом в опасный путь – плохая примета.

Но Зигфрид плевать хотел на приметы. Вскоре он вернулся – с тем самым странным цилиндром в руках. Торопливо сунул его в рюкзак, брезгливо отряхнул руки, будто стремясь избавиться от его воздействия.

– Зачем он тебе? – спросил Книжник.

– Да я подумал, что и вправду незачем. А так завернем по пути на Базар, может, пару монет за него выторгуем. Путь-то неблизкий, немного золотишка в дорогу не помешает.

Книжник скептически пожал плечами. Во-первых, он не был уверен, что кто-то станет платить за штуковину непонятного назначения. А во-вторых, ему было жалко этой вещицы. Он хотел бы для начала разобраться, что это такое и как воздействует на человека. В памяти было свежо волнующее ощущение от прикосновения к предмету.

Но Зиг, как всегда, прав. Можно годами возиться со странной находкой, какие встречаются в развалинах города. А можно выручить несколько вполне конкретных монет, которые могут пригодиться в пути для решения конкретной задачи. Все в этом мире просто. Выживает здесь тот, кто принимает мир таким, какой он есть – конкретным и безжалостным.

– Ладно, идем, – вздохнул Книжник.

Когда за их спинами глухо задвинулся последний бетонный блок, семинарист обернулся и снова не нашел и следа входа. Обратного пути не было.

Вскоре в рассветной дымке скрылись кремлевские башни, и два путника остались наедине с враждебным пространством. Царила вязкая тишина, словно и не было кровавой ночной возни.

Город-мясорубка взял небольшую паузу. Он переваривал сожранное за ночь.

Глава 3 Удачная покупка

Они уходили на запад. Путь был знакомый, но не стоило обольщаться. Здесь всегда какая-то движуха. Никогда нельзя быть уверенным в том, что пройденная однажды безопасная тропа на обратном пути останется той же. Ведь всегда за тобой по пятам крадется смерть, и не важно, в какой она маске.

Впрочем, идти вслед за опытным воином было куда безопаснее, чем переться в одиночку, да еще ночью. Зиг с ходу взял на себя роль лидера, и Книжнику начало казаться, что все пройдет легко и быстро. Скоро они отыщут Лого, разберутся с его бедой, и окажется, что все не так уж страшно. У страха ведь глаза велики. Мало ли что могло почудиться при ментальном контакте? Теперь все опасности виделись лишь в самом пути – через разрушенные Последней войной и временем руины, где обитает многоликая смерть.

Знать бы только, куда именно они идут.

– Точку назначения знаешь? – как бы между прочим спросил Зигфрид.

– Только направление, – очнувшись от мыслей, отозвался семинарист. – Ментальный контакт ощущался слабо, наверное, Лого далеко был.

– «Далеко» – понятие растяжимое, – заметил Зигфрид. – Одно дело, если он внутри Садового кольца, другое дело, если до МКАДа добрался.

– Не думаю, что настолько далеко, – неуверенно проговорил Книжник.

– Это же «раптор», он быстрый, за это время куда угодно дотопать мог.

И то верно. У боевого биоробота класса «раптор» в руинах мало естественных врагов. Оттого и вызывал тревогу этот далекий крик о помощи. Иногда Книжник пытался представить, каково это – очутиться в холодном механическом теле, в котором твоего, живого, – один только перепуганный разум. От этих мыслей его мутило. Наверное, он бы не выдержал, свихнулся. Пусть и вживлены в «серое вещество» электронные подавители эмоций, хоть и подчищена память – но человеческое, живое, нет-нет да и проявляет себя в этих чудовищных машинах. Оттого биомеханические звери кажутся еще страшнее, чем если бы были с одной лишь электронной начинкой. Порой Книжник испытывал угрызения совести за то, что не дал тогда Лого просто умереть в подаренном ему природой теле шама.

Какое-то время они шли старым маршрутом, который Книжник успел уже хорошо освоить, лишь недавно впервые покинув Кремль. Вот так, переулками, вдоль Воздвиженки, стараясь не выходить на открытое пространство и не спугнуть всякую нечисть, притаившуюся в развалинах.

Неожиданно Зигфрид свернул в сторону и пролез в узкий пролом в полуразрушенной стене. Пройдя немного вслед за вестом, Книжник позвал:

– Эй, Зиг! Что-то я не пойму, куда мы идем.

– А про Базар ты забыл? – отозвался воин. – Хреновину продать надо.

– Тьфу ты, точно забыл, – признал Книжник. – Базар, он же в Мертвой зоне находится?

– Да.

– Мертвая зона – это хорошо, – приободрился Книжник. – Там спокойно.

Не то чтобы это действительно радовало. Просто Мертвая зона на какое-то время гарантирует безопасность. Всем ведь известно: кровь там проливать нельзя. Никто не понимает, отчего так происходит, но свойство это активно используют. Именно в Мертвых зонах располагаются Базары – а где еще могут встречаться представители враждующих народов и кланов? Нейтральность Мертвой зоны гарантируется самым весомым аргументом против любых конфликтов на ее территории – угрозой неминуемой смерти. Любая попытка убийства грозит гибелью самому убийце. И как бы ты ни ненавидел своего врага, на Базаре придется его терпеть.

Есть такое слово – толерантность. Слово довольно глупое, если не сказать – тупое. Это когда ты вынужден делать вид, будто спокойно относишься к тому, что вызывает твое естественное раздражение и даже ненависть. По сути, пресловутая толерантность – это замаскированные улыбками ложь и злоба, нарастающие медленно, словно огромный гноящийся пузырь, грозящий в итоге лопнуть и забрызгать мерзостью всю планету. Некоторые считают, что именно эта раздутая до небес догма и привела в итоге к Последней войне. Из чего легко сделать вывод: толерантность – это технический термин, трафаретом наносимый на корпус межконтинентальной ядерной ракеты. Теперь любая попытка заблеять «в духе толерантности» вызывает единственную реакцию – кулак в морду или меч в брюхо.