Креативщик - [16]
ДЕВУШКА: Я не буду перебивать.
БОРИС: Щас…
Поднимает сжатую в кулак руку, трясет ею. Никак не может начать.
ГОЛОС МЕДАЛИСТА:
ДЕВУШКА: Да говори ты. Не тяни.
БОРИС-ПЕРВЫЙ: Ну, я тебя люблю и всё такое. Вот. Сама знаешь. Не дура.
ДЕВУШКА: Признание красивое. Только короткое. Ты развивай тему, не останавливайся.
БОРИС-ПЕРВЫЙ: Тебе со мной хорошо будет. Честно. Я сдохну, но всё для тебя сделаю. Я зарабатывать буду. Сварщики знаешь, сколько заколачивают? А я потом еще на высотника выучусь. Это вообще. Всё у нас будет. Комната хорошая, гардероб, шифоньер. Что захочешь, то и будет. Пить не буду. Ни грамма. Ты на батьку моего не гляди. Зачем мне пить, если ты со мной? Всю получку отдавать стану. Ты не улыбайся! Я, может, не так говорю. Не про то. Я же не про получку хотел. Я тебя никогда не предам и не продам. Ты это знай. И ни на кого не променяю. Ни на какую Целиковскую.
ДЕВУШКА: Даже на Целиковскую? Ну, это ты, Борька, врешь.
БОРИС-ПЕРВЫЙ: Я вру? Я тебе никогда не вру. И не буду врать. Я… хочешь, я Лениным поклянусь? (Показывает на портрет.) Честное ленинское!
ГОЛОС МЕДАЛИСТА:
Вот как я собираюсь прожить свою жизнь, дорогие мои товарищи!
Раздаются громкие аплодисменты.
Борис-первый в это время что-то говорит, но из-за шума его не слышно.
ДЕВУШКА: Что?
БОРИС-ПЕРВЫЙ: Молодая ты очень. Я понимаю. Я тоже, конечно, молодой, но мне уже все ясно. А тебе еще нет. Я тебя, Люсь, не тороплю. Я ждать буду. Сколько надо.
Машет рукой, порывисто поворачивается, выходит».
«Её зовут Люся?!» — перебила чтеца старуха.
«Да, Людмила. А что?»
«Ничего… Продолжайте. Пожалуйста, продолжайте!»
«Снова открывается дверь. Выходит Борис-второй. Высокий красивый парень.
Габардиновый костюм, рубашка с отложным воротником. Комсомольский значок на лацкане. Стрижка полубокс. В зале директорский голос бубнит что-то бодрое, но слов не разобрать. Время от времени звучат рукоплесканья.
БОРИС-ВТОРОЙ: Нарочно из зала вышла? Чтоб я не задавался? Зря. Я перед тобой никогда не задаюсь. Письмо мое прочла?
ДЕВУШКА: Прочла.
БОРИС-ВТОРОЙ: Там всё правда. До последней буковки. Чтобы добиться всего, чего хочешь, нужна правильная спутница жизни. Ты — правильная. Я с тобой горы переверну. Железно.
ДЕВУШКА: А чего ты хочешь добиться?
БОРИС-ВТОРОЙ: Я же сказал: всего. Держись за меня, Людмила. Не прогадаешь.
ДЕВУШКА: «Не прогадаешь». А писал про любовь. Красиво. «Будет любовь или нет? Какая — большая или крошечная?»
БОРИС-ВТОРОЙ: Это Маяковский. Про высокие вещи лучше поэтов никто не скажет. Каждый должен заниматься своим делом. Я человек практический, поэтому я скажу прозой. Знаешь, Людмила, есть люди, которых меняет жизнь. А есть люди, которые сами ее меняют. Вот и я такой. Я только с тобой откровенно говорю. Чужой кто послушает — засмеется. Скажет, мальчишка, фантазер. А я не фантазер. Как решил, так и будет. Всё будет. Придет день — буду на трибуне мавзолея стоять.
ДЕВУШКА: А потом — внутри лежать?
БОРИС-ВТОРОЙ: Такими вещами не шутят. Со мной можно. Но лучше и со мной не надо. Я не двурушник какой-нибудь: на собрании одно, на кухне другое. Дело Ленина и Сталина знаешь почему во всем мире побеждает?
ДЕВУШКА: Почему?
БОРИС-ВТОРОЙ: Потому что на таких, как я, держится. Бороться и искать, найти и не сдаваться. Ясно?
ДЕВУШКА: Ты вышел, чтоб со мной про дело Ленина и Сталина говорить?
БОРИС-ВТОРОЙ: Я вышел, чтобы сказать: «Людмила, давай пойдем навстречу солнцу вместе. Оно пока только еще восходит. Но оно будет сиять для нас. Клянусь тебе».
ДЕВУШКА (смотрит на портреты): Кем?
БОРИС-ВТОРОЙ: В смысле?
ДЕВУШКА (показывает на вождей): Кем клянешься? Из них?
БОРИС-ВТОРОЙ (смотрит, думает): Товарищем Сталиным. Он Сталин, а я Железнов. Сталь с железом никакие преграды не остановят.
ГОЛОС ДИРЕКТОРА: А где у нас Боря Железнов? Железнов! Ты куда подевался?
ЗВОНКИЙ ГОЛОС: Семен Семеныч, Железнов вышел!
ГОЛОС ДИРЕКТОРА: Так найдите его. А то я медаль себе заберу.
СМЕХ, КРИКИ: Борис! Железнов!
БОРИС-ВТОРОЙ: Надо идти. На танцах договорим. Первый, чур, мой!
Убегает.
Девушка смотрит ему вслед.
Слева из-за пальмы выходит Борис-третий.
Он в круглых роговых очках, в белых штанах и белых туфлях, в куртке на молнии. Максимально допустимое для того скудного времени пижонство. Черные волосы взбиты коком.
Звуки из зала приглушены: невнятный бубнеж, иногда аплодисменты.
БОРИС-ТРЕТИЙ (насмешливо): А я все слышал.
ДЕВУШКА (вздрогнув): Боб? Ты что тут делаешь?
БОРИС-ТРЕТИЙ: Прячусь. От речей.
ДЕВУШКА: Тебя мама не учила, что подслушивать стыдно?
БОРИС-ТРЕТИЙ: У меня мама художница. Она говорит: настоящее искусство — это когда стыдно, больно и обжигает. А не «два вождя после дождя». Интересно было послушать, как вы тут воркуете. Ты, Люсьен, прямо фам-фаталь.
ДЕВУШКА: Кто-кто?
БОРИС-ТРЕТИЙ: Роковая женщина.
ДЕВУШКА: Слушай, почему ты все по-иностранному переиначиваешь. Я не «Люсьен», а Люся. Ты не «Боб», а Боря.
БОРИС-ТРЕТИЙ: Вообще-то я Барух. В честь деда назвали. Но такие имена теперь не в моде. Плевать. Боб — звучит классно.
Этот роман, одновременно страшный и смешной, пробует дать ответ на вопрос, который все хотят, но боятся задать: что ожидает человека после смерти?Перед вами почти энциклопедическое исследование всех основных гипотез, как канонически-конфессиональных, так и нерелигиозных, о том, как устроен Загробный Мир. Похоже, что Анна Борисова уже побывала «там» на экскурсии и хочет поделиться с нами своими впечатлениями…
Роман «VREMENA GODA» написан эклектично в духе утонченного английского постмодерна Джеймса Джойса и изящно концептуального стиля романиста Джона Фаулза. Можно даже сказать, что он вобрал в себя все те богатства жанра, которые мастерски культивировали психолог и богоискатель Достоевский и блестящий романист-мистификатор Франц Кафка. А главное – книга написана с душой и от души, поэтому читать ее безумно приятно и эмоционально полезно.Это роман о «жизнецвете» – внутренней силе и разуме, которые живут в человеке, помогают быть счастливым до конца дней.
Возле бара «Цайтгайст» он встретил Соледад… и захотел уловить дух времени.Второе место на весеннем конкурсе «Рваная грелка» 2016 года.
«…один роковой вопрос не давал ему покоя. Год от года неутолимая пытливость росла в его душе. Он желал дойти до первой причины: отыскать тот источник, из которого рождается все искусство слов».
Мудрецы утверждают: сон – это маленькая смерть. Кристина слышала об этом, но не придавала значения. Жила, как ей нравилось, и делала, что хотела. Но однажды наступил переломный момент – две странные девочки и таинственный город Эль Пунто явились ей во снах и не пожелали уходить оттуда. Пытаясь их прогнать, Кристина вступила на скользкую дорожку из предположений, тайн и неслучайных совпадений, обрушившихся со всех сторон. И с каждым прожитым днем и увиденным сном Кристине все чаще кажется, что в словах мудрецов скрыто зерно истины…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Америка, Иллинойс, глухая провинция, забытая богом и людьми. Казалось бы, какой смысл держать в этой глуши частный пансион. Но оказывается, смысл есть: Анна-Мария и Пенни, ее тринадцатилетняя дочь, владелицы лесного жилища, привечают здесь временных постояльцев. Правда, все они весьма необычные. Это попавшие в беду героини знаменитых литературных произведений. Эмма Бовари, Скарлетт О'Хара, Фрэнни Гласс из сочинения Сэлинджера… Единственное, что вызывает у Пенни и Анны-Марии боль, это невозможность вмешиваться в судьбу любимых героинь книг, какой бы трагический конец их ни ожидал.