Край забытых богов - [49]

Папа постарел. Резче обозначились морщины, сильнее проступила седина в волосах, ссутулились плечи. А главное, мне совсем не понравились его глаза. Они словно выцвели, поблекли. Будто все, о чем он рассказывает сейчас с оживленным видом, на самом деле ничуть ему не интересно.

А мама… мама не изменилась. И ее улыбка была такой же теплой и ласковой, как я ее помнила. Вот только улыбалась она сейчас не мне — Варьке. Ей — как мне, ей — словно мне. А Варька вытянулась. Повзрослела, во взгляде появилась уверенность. И лукавый блеск, и улыбка притаилась в уголках ее губ. Не сирота, но любимая дочь своих родителей.

Слава светочу, что у них есть Варька. Даже ревновать не могла. Просто радовалась, что у них есть дочь. Несмотря ни на что. У них отняли меня, у них отняли саму память обо мне, но им позволили любить дочь. Мне кажется, они бы просто не вынесли пустоты, проснувшись однажды с мыслью, что у них никогда не было детей. Когда из тебя вынимают столько эмоций и воспоминаний — дыру невозможно не заметить или восполнить. Жить с чудовищной пустотой им не пришлось, и это греет душу.

Вот только папа. Мне не нравилось, как он выглядит. Неужели, это потому, что он помнит… хоть что–то? Но Анхен сказал, что они его не узнали. И папа тоже. Мог ли светлейший авэнэ обмануть? Не в тот раз, не в тот день. Да и зачем?

С той ночи я пропала. Я перестала спать по ночам, до утра засиживаясь за книжками, а утром отправлялась бродить дорогами снов. И пусть все они по–прежнему начинались от Анхена, я уже не задерживалась там долго. Чмокнув светлейшего авэнэ в щечку со словами «спасибо, что вытащил», я уносилась в Страну Людей. Я хотела быть со своей семьей, проживать с ними каждый их день. И вскоре я знала их квартиру, словно сама жила там, и все магазины в округе, и все площадки, где гуляла Варька, и всех ее друзей и учителей. Я знала про работу папы столько, сколько никогда не знала «при жизни», я знала обо всем, что успевала сделать за день мама. Порой я оставляла их одних и устремлялась в Светлогорск. Бродила, невидимая, по улицам, призраком летала по больнице и университету. Радовалась за Петьку, который, похоже, нашел себе девушку, смотрела, как танцует Регинка. Весьма удивилась, увидев, что именно Томка стала секретаршей нового куратора факультета (неужели авэнэ поспособствовал?). Слетала и в Новоград, убедиться, что с Заринкой все в полном порядке. И уже совсем не удивилась, найдя ее одетой в мое лучшее платье. Некоторые люди не меняются, и иногда это здорово. Порой просто бесцельно бродила по улицам человеческих городов, рассматривая прохожих, прислушиваясь к разговорам, обманывая саму себя, что я действительно там, среди них…

А потом появился Лоу. Прямо там, в моем сне. Да когда я собиралась «сходить» с моей семьей в кино. Просто объявился там, весь такой белый и блистающий, да еще и позвал: «Лара, надо вернуться».

Разозлилась я так, что вернулась почти мгновенно. И нашла его рядом, под ненужным вампиру одеялом — голова на моей подушке, рука на моей талии. Он еще глаза открыть не успел, а я уже кричала, сидя на кровати и задыхаясь от слез, способствуя и его «скорейшему возвращению»:

— Я тебя звала?! Я тебя приглашала?! Это мой мир, мои сны, что ты вторгаешься?! Ты меня разве к себе пускал?! Ты со мной свою жизнь когда делил?! Так какого ты лезешь?! Это мое! Личное! Не смей больше так делать! Никогда, слышишь?!

И смотрела, как он недоуменно хлопает своими длинными пушистыми ресницами.

— Лар, да ты что? Я поздороваться хотел, прилетел домой — а ты спишь, и Халдар сказала, ты на ночной образ жизни перешла.

— Халдар же в мои сны не лезет. Если ей что–то надо, трогает за плечо, я прекрасно просыпаюсь, — бурчу недовольно, вытирая слезы и сожалея о своей вспышке. Но это было так больно — увидеть там его. Вдруг вспомнить, кто я, где я, и что на самом деле — никогда…

— И даже из кровати прогонишь? — он смотрит снизу вверх, состроив трогательную мордашку. И я понимаю, что и фраза, и выражение лица давно отрепетированы и тысячекратно использованы. Но что это меняет, ведь в этом мире есть только он, я, да снег за окном.

— Нет, конечно. Прости, — я послушно ложусь к нему на грудь и обнимаю за плечо. — Просто это было так… Не делай так больше, ладно?

— Как хочешь, — он укутывает меня одеялом и обнимает поверх. — Просто раньше мое присутствие тебя радовало.

— Не там, — не соглашаюсь я. — Это было слишком личное. Только мое.

— Ждать тебя в степи?

— Да. Я не хожу к тебе, ты — ко мне.

И была у нас одна на двоих степь, окольцованная горами, да маленький домик, занесенный снегом. А между нами… Анхен? Вера Лоу в мое предназначение? Или в свое? Мне было с ним хорошо. Спокойно, тепло, интересно. Не хватало какой–то малости. Доверия? Любви? Обоюдного желания разделить с другим свою явь и свои сны? Уже не вычислить. Слишком много снега с тех пор выпало.

Вот только сны мои тревожили Лоу все больше.

Моя жизнь превратилась в сон. Я бодрствовала лишь для того, чтоб утомить себя достаточно и вновь уснуть. Он пытался с этим бороться. Старался чаще бывать дома и уделять мне больше времени, чтоб мне хотелось не засыпать, а просыпаться. Он вспомнил о том, что когда–то я хотела рисовать, и обеспечил меня всем, что для этого необходимо, в надежде увлечь работой. Он учил меня ставить блокировку, чтоб не выскакивать в «путешествие» в каждом своем сне, а хоть иногда просто спать. Еще он очень хотел, чтоб это самое «хоть иногда» случалось ночью. Но зачем мне спать ночью, ведь ночью все спят…