Край, где живет детство - [41]

* * *

– Серёга, ты ещё не укатался? – позвал его запыхавшийся старший брат.

Они носились по ледяной дорожке уже часа два, и ноги предательски подрагивали в коленях. Но признаваться в этом не хотелось.

– Да нет, не особо, могу ещё… А что, уже домой пора?

– Неа, просто здесь уже порядком поднадоело. Думаю на речку сбегать, посмотреть, не замёрзла ли?

– Ну за одну-то ночь вряд ли. Зато у берегов наверняка уже лёд, можно камни по нему позапускать… Давай!

И он первым рванул к речке.

Бежать на ватных от усталости ногах было забавно. Вот их дом, их подъезд… Теперь обогнуть дом, мимо берёзок, вниз с горки по заледеневшей дорожке, через злополучный проём – и дальше по просёлку к лесу…

Набрав камней по обочинам дороги и пройдя по усыпанной льдинками-листьями тропинке через голый, замёрзший лес, они вскоре оказались на берегу речки, у озерца чуть ниже бревенчатого мостика.

Конечно же, речка не успела замерзнуть. Под мостком, где она была шириной всего метра три, течение было проворным, и лед едва образовался лишь у берегов. Но в озерце, где от берега до берега было метров десять, вода текла совсем медленно, и лёд покрыл бóльшую часть заводи вдоль правого, пологого берега.

– А давай попробуем лёд на прочность, – предложил Серёжка. – Если меня выдержит, то, может, и тебя тоже?

– Ну, давай, только не дальше трёх шагов от берега, а то ещё провалишься…

Но уже на втором шагу лёд предательски затрещал и стал прогибаться. Пришлось вернуться на берег и довольствоваться запуском камней по льду в сторону протоки, где они с громким «буль-буль» уходили под воду.

* * *

К концу каникул задул колючий, резкий северный ветер. Голая, унылая, выстуженная ветрами и морозом земля, казалось, вся съёжилась и замерла в нетерпеливом ожидании своего зимнего пушистого одеяла – а снега всё не было и не было. На улице стало совсем нечем заняться – все ледовые дорожки были уже заезжены до земли, да и ветер слишком уж неприятно «кусался»…

– Славка, а давай ребят соберём в салки-жмурки играть у нас в подъезде, а? Помнишь, как прошлой зимой здорово было?

– А что, это идея! Как это я сам не додумался? Молодец, братишка! Давай, одевайся, сгоняй за Вадиком да Юркой, ну и кто там ещё из твоих соберётся… А я тут по нашему подъезду пройдусь, Верку с Аркашкой да Ленку Зубареву позову. Идёт?

– Замётано. Я быстро обернусь! – уже на ходу ответил Серёжка, а про себя подумал: «Ну, братец, ты и хитрюга! Сам-то, небось, не хочешь на мороз нос высовывать! Ну да ладно, зато я за Лерой смогу зайти, и Лару тоже позову, она с Юркой в одном подъезде живёт… Чем больше народу, тем веселее!»

В первую очередь он, конечно же, отправился в последний подъезд своего дома, где жила Лера (ну, и Вадик тоже). Поднявшись на второй этаж, он долго не решался позвонить… А вдруг откроют Лерины родители – что он скажет?

«Что-что? Да всё, как есть, так и скажу, – убедил он себя. – Здравствуйте! А Лера дома? Мы в салки-жмурки собираемся играть…» И он решительно позвонил в её дверь.

Но дверь открыла сама Лера… И опять ветерок от взмаха её ресниц, и эти бездонные карие глаза, в которых он тонул уже столько раз! Этот водопад густых каштановых волос, ниспадающих на плечи!

Он открыл рот, но опять – в который уже раз – потерял дар речи…

– Привет, Серёжа! Ты что-то хотел сказать?

Вот так бы слушал и слушал её голос, не сходя с этого места!

– Ддда, я… То есть, мы… В общем, в жмурки собираемся играть… Хочешь с нами? В нашем подъезде, через полчаса…

– Вот здорово! А я как раз думала, чем бы заняться. Погода такая ужасная… Ну, пойду тогда одеваться. Спасибо за приглашение!

И перед тем, как закрыть дверь, она опять одарила его своей волшебной, лучисто-озорной улыбкой…

Остальных он обежал «на автопилоте», и скоро все были в сборе.

– Напоминаю правила! – объявил Славка. – Играем на трёх площадках – второго, третьего этажа и площадкой между ними – и на двух лестницах вместе с перилами. Водящему глаза завязывает любой из играющих, но не он сам. Раскручиваем его на средней площадке. Считалку будет говорить мой братишка, коль он всех собирал!

Серёжка с готовностью вышел на середину площадки, закрыл глаза, крутанулся раза три на месте и, вытянув руку «на кого попало», открыл глаза и начал свою любимую считалку:

Вышел месяц из тумана,

Вынул ножик из кармана:

Буду резать, буду бить —

Всё равно тебе водить!

Водить выпало Юрке Сазонову. Тот грустно вздохнул и покорно подставил голову. Серёжка со всей ответственностью крепко завязал ему глаза своим шарфом, проверил, не осталось ли щёлок между щеками и носом, и начал раскручивать его на площадке – Раз, Два, Три!

И моментально наступила гробовая тишина – все замерли, затаились там, куда успели добежать…

Серёжка оказался на последней ступеньке лестницы у входа на площадку третьего этажа; в двух шагах за ним, в дверной нише, притаилась Лера. Остальные были этажом ниже, а Вадька и Славка висели на перилах между этажами в ожидании дальнейших событий.

И вот, сориентировавшись в пространстве, Юрка повернулся и медленными шагами, шаря в воздухе перед собой и по бокам руками, двинулся по лестнице вверх.

Вадька тут же убрался из опасной зоны, спустившись на перила этажом ниже, и в «зоне охоты» остались только Серёжка и Лера. Недолго думая, надеясь увлечь вóду за собой и тем самым отвести опасность от Леры, Серёжка нырнул под Юркину руку и, шумя изо всех сил, бросился вниз по лестнице. Но Юрка на эту уловку не купился и, расставив широко руки, продолжал идти вверх по лестнице… Серёжке ничего не оставалось, как на цыпочках последовать за ним.