Край, где живет детство - [35]

Первая бутылка поболталась на поверхности воды минуту, но не взорвалась – скопившийся газ просто вышиб неплотно забитую пробку.

Вторая граната сработала образцово-показательно – за полминуты после броска уплыла вниз по течению на безопасное расстояние и рванула смачно, подняв целый столб водяных брызг, как маленькая глубинная бомбочка.

А вот с третьей всё как-то не задалось. Для начала, в неё загрузили весь оставшийся карбид, и это был явный перебор. Из-за этого осталось меньше места для травы, залитая вода быстрее просочилась к карбиду, и газ стал выделяться сразу и очень бурно. Ну и в довершение всего, Валерка – самый старший из них – как-то замешкался с пробкой, а потом и вовсе выронил молоток. Пока он его выудил из высокой травы, пока забил пробку до конца, запаса времени не осталось… Когда он запулил-таки злополучную бутылку в реку, все вздохнули с облегчением. Но бутылка рванула в воздухе, не долетев до поверхности воды. Осколками, как косой, срезало прибрежную осоку и несколько ивовых прутьев буквально в десятке шагов от того места, где стояли они – перепуганные и потерявшие дар речи…

* * *

«Ну что ж, может, оно и к лучшему, что в этот раз без гранат обошлись, – думал Серёжка, шагая за братом по обочине дороги. – Вон тем летом сколько страху натерпелись. Ещё бы чуть-чуть – и Валерка мог без пальцев остаться, и нас бы осколками посекло. Нет, уж если делать взрывалки – то что-нибудь попроще. Например, можно пугачи из медной трубки, гвоздя и резинки от бигудей… Ни у кого ещё трубку в руках вроде не разрывало. А ведь серы со спичек порой столько зарядишь, что от взрыва в ушах целый час звенит! Или даже взрыв-пакеты из магния и марганцовки… Этого добра – вон целый магниевый обод от самолётного колеса в подвале лежит, а марганцовки у всех дома навалом. Тут тоже рванёт – так рванёт! Но зато хоть без осколков…»

До дома оставалось рукой подать, когда его размышления прервал голос брата.

– Эй, мелкотня, вы что, в «партизан» играете? Решили дорогу взорвать? А ну-ка, быстро все наверх! Что там у вас?

Из огромной водосточной трубы, проложенной под дорогой, выползли трое чумазых мальчишек лет четырёх – пяти и дружно уставились в землю, опустив головы. Из трубы явно тянуло дымом…

Недолго думая, Славка нырнул в трубу. Через мгновение оттуда донеслись его многократно отражённые стенами чертыхания, а вскоре появился на свет и он сам, пиная перед собой что-то дымящееся… Из тлеющих еловых веток выкатился газовый баллончик от сифона для приготовления газировки.

– Вы что, с дуба рухнули? – напустился он на малышню. – Да вам этим баллончиком руки-ноги поотрывает в два счёта – и ахнуть не успеете! Да ещё в трубе! Додумались тоже! А ну, брысь отсюда!

Убедившись, что малышей и след простыл, он повернулся и, пнув баллончик ногой, задумчиво произнёс:

– Рванём его, что ли, вместо гранат?

– А может, ну его? Ты ж сам сказал – может руки поотрывать…

– Да это я только чтобы мелких напугать. Мы ж не дураки – в трубе взрывать! Разведём костёр в безопасном месте – да вон хоть в песочнице за домом, там бортики высокие, крепкие… А сами будем наблюдать с безопасного расстояния.

– Ну если так, то давай.

… Они сделали всё, как и собирались: вырыли глубокую яму в песочнице, положили на дно бумагу, сухие ветки и траву. А чтобы костёр горел подольше, кто-то придумал положить в него куски рубероида. Подпалив бумагу и положив сверху на рубероид отобранный у малышни баллончик, они отбежали метров на двадцать и залегли в канаву за бугром. Потянулись томительные минуты ожидания.

Пять минут… Ничего.

Они подползли ближе.

Десять минут… Костёр начал затухать.

Они подползли ещё ближе.

Вот они уже в пяти метрах от песочницы.

Костерок прогорел, хотя всё ещё дымится… Но по-прежнему ничего не происходит.

– Наверное, мало веток положили, – выдвинул предположение Вадька. – Жара не хватило. Надо подбросить ещё – без этого не рванёт.

И вот они, нарвав сухой травы и подобрав по пути всё, что может гореть, снова в песочнице. Дымится, пузырится и фыркает расплавленной смолой рубероид. На него летят принесённые сухие ветки, трава, обрывки бумаги. Но костёр никак не хочет разгораться заново.

– Сейчас раздую! – Вадик набирает полную грудь воздуха, наклоняется над костром и дует… А в следующий миг мир перестаёт существовать…

«Странно – а почему это я лежу на земле? Да ещё и под шахматным столом? Он ведь метрах в трёх от песочницы – а я только что сидел на бортике!» – это – первое, что приходит на ум Серёжке, когда он открывает глаза. А потом в голову врывается жуткий крик. Он переводит взгляд со стола на песочницу и чувствует, как волосы на затылке встают дыбом от увиденного: всё лицо Вадика покрыто чёрными пузырями, а по виску, по щеке пульсирующей струйкой течёт и капает с подбородка густая тёмная кровь.

Дальше всё происходит, как в кошмарном сне. Какой-то мужик вдруг оказывается рядом с Вадимом, сгребает его в охапку и тащит к дороге. «Остановить машину… наверное, в медсанчасть» – медленно, как старые мельничные жернова, возникает, проворачивается в мозгу и исчезает мысль.

Перед глазами всплывает искажённое лицо брата. Он что-то кричит ему – но голос глухой, как из глубокого подвала. Серёжка никак не может понять, что тот от него хочет. Потом он чувствует, как брат хватает его под руки, тянет из-под стола, кое-как взгромождает на скамейку, ощупывает руки, ноги… Хочется закрыть глаза, чтобы остановить вращающийся вокруг мир, чтобы прекратился этот гул в ушах…