Краткий очерк теософии - [17]

Другим благом теософии является, как уже было упомянуто, полное освобождение от страха смерти, ибо последователь её учений понимает вполне, что такое смерть. Он перестаёт оплакивать тех, которые ушли ранее его, ибо знает, что разлука — только кажущаяся, что они продолжают быть с ним, и что давать волю эгоистической печали — значит навевать беспокойство и подавленность им. Раз это так, и он знает, что любовь, соединявшая его с ними, не нарушилась, он неизбежно начинает владеть своей печалью, чтобы она не отразилась на них.

Но это не значит, чтобы теософия предписывала забывать умерших; наоборот, она советует думать о них как можно чаще, но без эгоистической печали, без жажды возвратить их к прежней земной жизни, без мысли о своей кажущейся потере, а с одной мыслью об их благе, о том, чтобы смерть подвинула их вперёд. Теософия утверждает, что сильная мысль любви является могущественным условием для дальнейшей эволюции освободившейся души, и что верно и разумно направленные мысли оставшихся друзей могут оказать большое содействие её дальнейшему восходящему движению.

Внимательное изучение всей жизни человека, включая и время между его воплощениями, показывает, какой непродолжительный период падает на его физическое существование по сравнению со всей его эволюцией. В случае среднего образованного и культурного человека любой из высших рас продолжительность одной жизни, или, вернее, одного дня из его истинного бытия равняется в среднем 1500 годам. Из этого периода около семидесяти или восьмидесяти лет будут проведены в физическом мире, около пятнадцати — двадцати лет на астральном плане, остальное время придётся на долю существования в небесном мире, которое представляет таким образом наиболее важную часть из всего человеческого существования. Конечно, эти пропорции значительно меняются для различных человеческих типов, в особенности когда мы начнём рассматривать более молодые души, воплощённые или в низших расах, или в низших классах нашей собственной расы; по отношению к ним эти пропорции вполне изменяются, ибо для них астральная жизнь значительно удлиняется, а пребывание в небесном состоянии делается много короче. По отношению к настоящему дикарю можно даже сказать, что небесной жизни у него совсем не бывает, так как в нём ещё не развиты те качества, которые одни делают человека способным её достичь.

Знание этих фактов даёт нашему представлению о будущем ясность и уверенность, заменяя те смутные и колеблющиеся мысли, которые у большинства сложились относительно загробного существования. Теософ уже не сможет испытывать обычных страхов при мысли о своём «спасении», так как он знает, что ему не от чего спасаться, кроме своего собственного неведения, и он считал бы великим богохульством сомневаться в том, чтобы воля Логоса могла не исполниться для кого-либо из Его детей.

Неопределённые "вечные надежды" заменяются для него твёрдой уверенностью, истекающей из его знания всеобъемлющего закона. Он не может более бояться будущего, потому что оно для него перестало быть неведомой страной. И вся его забота сосредоточивается на том, чтобы как можно лучше выполнить свою часть в великом деле эволюции. Возможно, что он ещё не в состоянии сделать многого, но нет такого положения, в котором человек не мог бы сделать что-либо полезное и доброе в своём тесном кругу, как бы скромно не было его положение.

Нет человека, который бы не имел случая быть полезным, так как каждое соприкосновение с миром даёт этот случай. Каждый, с кем мы приходим в соприкосновение, это душа, которой можно помочь — будет ли это дитя, родившееся в нашей семье, или близко стоящий к нам друг или слуга, живущий в нашем доме, каждый даёт нам — так или иначе — подобный случай. Из этого вовсе не следует, чтобы мы старались навязывать свои идеи и убеждения каждому встречному, как иногда делают это самые невежественные и бестактные из наших религиозных друзей; но мы должны быть всегда готовыми помочь всем, кто нуждается в нашей помощи.

В самом деле, мы всегда должны внимательно следить за тем, чтобы не упустить случая оказать кому-либо помощь или материальную, насколько это в наших силах, или нравственную, путём совета или сообщения наших знаний, если есть запрос на них. Во многих случаях помощь словом или действием окажется невозможной, но не может быть такого случая, когда мы не могли бы послать дружескую или ободряющую мысль нашему ближнему, и тот, кто знает силу мысли, не усомнится в действительности такой помощи, хотя бы результат её и не проявился незамедлительно на физическом плане.

Изучающий теософию должен отличаться от остальных мирян своей приветливой ясностью, своим непобедимым мужеством среди всевозможных трудностей и постоянной готовностью оказать участие и помощь. И несмотря на эту постоянную ясность, его отношение к жизни будет глубоко серьёзным, ибо он знает, что в мире слишком много дела для каждого и никто не должен даром растрачивать своё время. Он знает, что необходимо достигнуть совершенной власти над собой и над своими оболочками, потому что лишь таким образом можно с успехом оказывать помощь другим, когда выдастся такая возможность. Он всегда будет на стороне высшей, а не низшей точки зрения, и великодушная мысль будет ему ближе, чем мысль осуждения; и терпимость его будет совершенной, ибо он сумеет отличить хорошую сторону в каждом явлении. Он всегда предпочтёт светлый взгляд на вещи пессимизму, зная, что оптимизм в самой основе своей ближе к истине, ибо отрицательная сторона всего — лишь временное явление, подлежащее уничтожению, и лишь одна положительная сторона, одно добро, сохраняется навсегда.