Краткий курс... - [94]

«Элита» — слово не русское. Поэтому все русскоязыч­ные — этнические русские и культурно русские — понима­ют его каждый по своему разумению. Но при всей разни­це во взглядах на социальную «элиту» большинство согласится, что элита вообще — это подмножество в некоей массовой статистике. Элита малочисленна по отношению ко всему множеству, а её представители обладают в большей мере неким измеримым качеством, чем представители не-“элит”. Вопрос только в порого­вом значении меры качества, выделяющем элиту из полного множества, либо в значении статистического стандарта, определяющего долю элиты в полном множе­стве вне зависимости от порогового значения меры качества в нём.

В первом случае — это элита по существу качества; во втором случае — это элита по статистике разпределения. Естественно, что вторая элита может в некоторых разпределениях оказаться вся полностью ниже порогового значения, меры качества, определяющего первую элиту.

Если говорить о выделении элиты из статистики, опи­сывающей множество объектов, каждый из которых обладает многими качествами, то это возможно только, когда определен набор качеств и этот набор упорядочен по приоритетности значимости каждого из качеств с точки зрения субъекта, выделяющего элиту из множе­ства. По отношению к каждому из качеств независимо от других выделение элиты может быть основано как на пороговом значении меры качества (непрерывной либо дискретной порядковой), так и на значении доли элиты в полном множестве сравниваемых объектов.

Кроме того, выделение элиты может определяться отношением к тем объектам, которые не по всем каче­ствам перечня вошли в частные элитные группы.

То есть выделение элиты — это: 1) упорядоченный по значимости набор качеств; 2) способ выделения элитной группы по каждому из них; 3) отношение к неполноте перечня качеств при вхождении в элитную группу только по части из них.

Нет никаких причин, чтобы к понятию «социальная элита» подходить как-то иначе. Но сказанное о выявле­нии элиты во множестве многопараметрических объектов означает, что общество многоэлитно, и во многоэлитно­сти проявляется разнообразие его адаптационных возможно­стей. Поэтому термины «социальная элита», «нацио­наль­ная элита» по их существу являются намека­ми, на кото­рые откликаются все в меру нравственной обусловленно­сти понимания ими жизни общества: «Я и кардинал спасём Францию», — примерно так восклицает галанте­рейщик Буонасье в фильме “Три мушкетёра”, хотя с точки зрения кардинала всё несколько иначе; а с точки зрения хозяев иерархии католичества — тем более — иначе.

Если говорить об особой роли общеподразумеваемой «социаль­ной элиты», опираясь на факты реальной исто­рии, то получается картина, весьма непохожая на господ­ствующие в толпо-“элитар­ном” обществе представления об “элите”. В силу общественного объединения личного труда в технологическом разделении производства относительно малочисленная доля населения стоит вне профессиональной деятельности в сфере непосредствен­но материального производства. Они заняты управлением и иного рода обработкой информации в науке, искус­ствах, медицине, образовании, следственно-репрессивных органах и т.п. Это получило название «умственного труда», хотя обработка информации может в них вестись в попугайски-магнитофонном режиме на основе храни­мых памятью знаний и навыков и ретрансляции поступа­ющей информации практически при полном неучастии интел­лекта в такого рода деятельности.

Жизнь всех людей в обществе зависит от качества управления делами общественного в целом уровня значимости. Управление требует знаний и навыков. При ограниченно­сти числа носителей такого рода управленчески необхо­димых знаний и навыков и невосполнимости их, в случае утраты их носителей, возникает возможность предъявлять обществу монополь­но высокую цену за управление его делами. Клановое во­спроизводство профессионализма порождает ограничен­ность числа носителей знаний и навыков и невозмож­ность быстрой замены выбывших, а их злонравие обра­щает возможность ко взиманию монопольно высокой платы за свой труд в реальность.

Кроме того, в обществе существуют разного рода яв­но паразитические группы населения, которые хотят пот­реблять продукцию, но не хотят участвовать в её созида­нии и охране созидания никоим образом. Они вступают на путь грабежа и вымогательства насилием либо обма­ном; или паразитируют на пороках общества явно (игорный, нарко- и порно-бизнес) либо “ведут борьбу” с пороками, “балагуря” на темы о них, и кормятся тем, что вызывают эмоциональную разрядку недовольных, но не устраняя кормящий их порок как таковой. Последнее есть разру­шение единства эмоционального и смыслового строя культуры, и душ людей и таким разрушением занимаются большин­ство юмористов и сатириков. Это более соци­ально опасно, чем сами пороки общества, поскольку носители пороков обладают меньшим долголетием, чем воспроиз­водящая пороки в последующих поколениях культура. Балагуры дополняют в обществе дело платных откровен­ных льсте­цов, убаюкивающих совесть номи­нальных властите­лей. Хозяева же номинальных — преи­сполнены чувством собственной значимости в обществе и в успокоении совести не нуждаются