Краткая история всех, кто когда-либо жил - [112]

Дарвиновская теория эволюции за счет естественного отбора – всего лишь теория. Однако в научной среде и вне ее термин «теория» воспринимают по-разному. Ученые называют теорией наилучшее на сегодняшний день объяснение того или иного факта или явления. Для ученых слово «теория» не является синонимом таких слов, как «догадка», «идея» или «гипотеза». Теория – это наиболее полная субъективная картина мира. Это не истина в последней инстанции: истина существует в математике, религии и философии. Наука лишь продвигается к истине, на каждом шагу приближаясь к пониманию того, как на самом деле устроен мир, а не того, каким мы его видим или хотели бы видеть.

Но теория Дарвина уникальна в своем роде. Она не конкурирует с другими теориями, поскольку ничего подобного больше не существует. Нет другого научного описания жизни на Земле, которое подтверждалось бы наблюдениями и проверялось на опыте. Чарлз Дарвин выдвинул свою теорию за 50 лет до обнаружения генов, за 100 лет до открытия двойной спирали ДНК и за 150 лет до расшифровки генома человека. Но все эти открытия подтвердили справедливость его теории. Жизнь – это химическая реакция. Жизнь развивается, причем развивается за счет неточного копирования. Жизнь – накопление и уточнение информации, закодированной в ДНК. Теория естественного отбора объясняет, каким образом, однажды начавшись, жизнь эволюционировала на Земле. Мы развиваем эту теорию, прорабатываем ее подробности, пользуясь возможностями, появившимися в результате прочтения множества геномов, и критически разглядываем эти подробности, пока из них не вырисовывается четкая картина. Мы заняты сбором данных.

Продолжает ли человек эволюционировать под влиянием естественного отбора? Да, продолжает, хотя влияние отбора на человека ослабло и замедлилось по сравнению с влиянием на все другие виды, находящиеся на нашем семейном дереве, которому уже четыре миллиарда лет. Мы животные, но мы особые животные. Мы все еще эволюционируем. Эволюция – это изменение во времени. Мы наблюдаем изменения, произошедшие в нашем отдаленном и недавнем прошлом. Иногда это очевидный результат положительного естественного отбора, иногда – просто пассивное скольжение во времени. Неизменные виды уже вымерли. Пока у нас рождаются дети, человеческие существа продолжают эволюционировать, как и все другие, самые прекрасные и самые изумительные формы.

Эпилог

Мы будем скитаться мыслью

И в конце скитаний придем

Туда, откуда мы вышли,

И увидим свой край впервые.

Т. С. Элиот. Литтл Гиддинг (перевод А. Сергеева)

Создание этой книги повлияло на мое отношение к людям. Заключительные строчки я пишу в вагоне поезда лондонской подземки, движущегося по линии Виктория. Хмурое мартовское утро. Среда. Вагон переполнен, и это довольно неприятно. Все спешат на работу, и в таких условиях мало кого можно назвать эталоном вежливости. Однако мне нравится наблюдать за людьми. Мне нравится разглядывать лица – такие разные и такие похожие. Сейчас наши дороги совпадают – все мы направляемся в Брикстон, но на протяжении четырех миллиардов лет мы шли к этому моменту разными путями. Я смотрю на пассажиров и раздумываю о нашем удивительном виде. Да, мы действительно уникальны и можем делать множество невероятных вещей, на которые не способны никакие другие организмы. Конечно, все виды уникальны, и мы не умеем различать световые волны на 16 различных частотах, как кальмар. Мы не в состоянии пролететь без остановки полторы тысячи километров, как большинство перелетных птиц. Мы не можем дышать под водой.

Каждый вид особенный. Но наш фантастически эволюционировавший разум позволил нам стать технологическим видом. И множество вещей, которые мы не могли делать от природы, мы научились делать благодаря тому, что изобрели науку, технологию и культуру и непрерывно познаем окружающий мир и самих себя. Мы смотримся в зеркало, но не самовлюбленность или хвастовство заставляют нас изучать наше тело и нашу эволюцию. Мы делаем это из любопытства. Какая глупая фраза: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали»! Если ты не любопытен, значит, ты не человек. Мы заглядываем внутрь себя – в свое тело, в клетки, а вот теперь еще и в гены. А еще мы вглядываемся в небо, в земные недра и в глубины морей, а также в невидимый мир атомов, субатомных и квантовых частиц. Мы – исследователи, а наука – наш метод исследования.

Любая биологическая теория должна учитывать сходство и различия внутри вида и между видами. Да, мы особенные, мы особый вид высших приматов.

И вот я смотрю на лица людей в вагоне метро. Я разглядываю лицо одной женщины и думаю о белка́х, которые делают ее кожу такой гладкой и эластичной. Я вижу множество разноцветных глаз – от светло-голубых до черных, как ночь. И разное строение зубов (я не вижу, но знаю, что у лондонцев азиатского происхождения зубы не такие, как у остальных). Я думаю об этих генах, находящихся в сговоре с другими генами и варящихся в ими же замешанной биологической каше. Эта каша в организме каждого человека варится по-своему. Человек – уникальный вид. И каждый представитель нашего вида тоже уникален.