Краткая история. Война Алой и Белой розы - [28]

Когда осенью 1456 года король и королева переехали в Ковентри, трудно было отделаться от ощущения их нарастающей враждебности по отношению к герцогу Йоркскому и его союзникам. Даже не ответь сам Ричард сразу насилием, поступки его слуг все равно неминуемо были бы расценены как прямой вызов королевской власти. Самый мрачный случай произошел в Южном Уэльсе. К лету 1456 года сводный брат короля Эдмунд Тюдор, граф Ричмонд, успешно отвоевал несколько ключевых валлийских замков у печально известного разбойника Гриффида-ап-Никласа. Все было бы хорошо, если бы права на два из этих замков, Кармартен и Аберистуит, не принадлежали Йорку. В августе двое вассалов герцога, сэр Уильям Герберт и сэр Уолтер Деверё, собрали войско численностью около 2000 вооруженных человек и захватили обе крепости, а Ричмонда посадили под замок. Обоих нарушителей призвали к ответу перед королем за содеянное, но Герберту удалось улизнуть, и зимой 1456/57 года он попытался поднять людей из пограничных владений герцога Йоркского и Невиллов. Только в июне 1457 года Герберт наконец преда́л себя в руки короля.

Насколько Ричард Йоркский поддерживал действия своих слуг, сказать с точностью нельзя, но события в Южном Уэльсе, несомненно, накалили отношения между баронами Йоркской партии и их соперниками. Ходили слухи, будто обоим — Йорку и молодому герцогу Сомерсету, Генри Бофорту — «зададут трепку» на заседании Великого совета в октябре 1456 года [75]. В ноябре герцоги Эксетер и Сомерсет с графом Шрусбери вроде бы даже пытались перехватить Уорика на пути в Лондон, тогда как в следующем месяце мэру Ковентри пришлось прикладывать усилия для предотвращения прямого нападения Сомерсета на герцога Йоркского. Безусловно, продолжавшееся сопротивление Герберта привело к вызову Ричарда на новое заседание Великого совета в Ковентри в феврале 1457 года.

Хотя свидетельства об этих разбирательствах доступны нам в основном по более позднему акту лишения прав баронов Йоркской партии в парламенте ноября 1459 года, нет оснований сомневаться, будто ранее Великий совет преследовал какие-то иные цели, кроме стремления унизить и покарать герцога Йоркского. Новый канцлер, епископ Уэйнфлит, обвинил Ричарда в создании смертельной опасности для королевства и для персоны государя. Герцог Бакингем и другие бароны обратились к королю с мольбой о вмешательстве и попросили предупредить Йорка и любых других сеньоров, готовых прибегнуть к насилию, о грозившем им «после их отпадения» наказании. Герцог Йоркский и граф Уорик (отец которого, Солсбери, на встрече не присутствовал) поклялись на Евангелии не делать в будущем никаких попыток идти «путем брани» [76].

У баронов Йоркской партии не осталось сомнений: их враги при дворе собирают силы и средства для последнего удара. Особенно опасная ситуация складывалась вокруг самого Ричарда Йоркского, поскольку никак не связанные с ним группы людей и отдельные личности продолжали провозглашать его поборником реформ и соперником Генриха VI, претендентом на трон. В мае 1456 года участники нового восстания в Кенте, возглавляемого неким Джоном Перси из Ирита, вновь указывали на Ричарда и на его права на престол как потомка Мортимеров, в то время как провокации Якова II и его наполовину шутовские обещания помочь Ричарду сделаться королем Англии только подливали масла в огонь. В сентябре, когда Йорк находился в Лондоне, кто-то особенно зло пошутил над его политическими амбициями: неизвестные насадили на колья пять собачьих голов перед домом епископа Солсбери, где расположился герцог. В собачьи пасти они засунули записки с одним и тем же текстом, обличающим герцога Йоркского как сына предателя: «Он мерзок всем, и пусть его голова тут будет взамен моей на радость людям» [77].

Бароны Йоркской партии столкнулись с дилеммой: полностью устраниться от процессов правления и покинуть совет, оставив поле боя врагу, или попробовать вновь устроить переворот по образу и подобию удачного демарша в Сент-Олбансе в 1455 году. Хотя Уорик вышел из игры в Англии, отправившись командовать в Кале (откуда развернул кампанию пиратства против иностранных купцов, на радость лондонцам и жителям юго-восточных земель), для герцога Йоркского уход с политической авансцены был немыслим. Он искренне верил, что короля окружают предатели и продажный совет, вынашивавшие планы уничтожить его и ниспровергнуть общественное благо, но его богатство и положение одного из самых могущественных сеньоров в государстве, да и сама возможность держать в повиновении слуг, — всё это требовало от Ричарда занять центральное место в правительстве. Праздность исключалась.

Соответственно, в начале 1458 года герцог Йоркский, Солсбери и Уорик прибыли в Лондон для участия в очередном заседании Великого совета в сопровождении внушительных дружин. Их наличие создавало потенциальную угрозу для остальных (в случае решения взять свое силой), но в то же время служило защитой от вооруженных свит герцогов Сомерсета и Эксетера, а также Перси. Городские власти приложили немало усилий, чтобы развести соперников по разным углам, в том числе отправили на патрулирование улиц Лондона до пятисот солдат. Вместе с тем, как мы уже видели, встреча Великого совета не превратилась в вооруженное столкновение, и, по всей видимости, из уважения к желанию короля в День любви 25 марта состоялось притворное примирение сторон. После этого бароны Йоркской партии остались в столице и ее окрестностях, в то время как королева вновь удалилась в центральные области (сам Генрих бессмысленно мотался между Сент-Олбансом, Виндзором и разными королевскими резиденциями в долине Темзы), но скоро развернулись активные приготовления к действиям против Ричарда Йоркского и его союзников.