Краткая история мысли. Трактат по философии для подрастающего поколения - [2]
Первая причина заключается в том, что без философии невозможно по-настоящему понять мир, в котором мы живем. Многое она проясняет гораздо лучше, чем исторические науки. Почему? Да просто потому, что почти все наши мысли, убеждения и ценности являются — хотя мы об этом порой и не догадываемся — неотъемлемой частью определенных воззрений на мир, которые вырабатывались и оттачивались в ходе развития философии. И чтобы постигнуть логику, важность, предназначение этих идей, необходимо их понимать.
Есть люди, которые тратят значительную часть своей жизни, пытаясь избежать неприятностей и подготавливая себя ко всякого рода напастям: потере работы, несчастному случаю, болезни, смерти близкого человека и т. д. Другие, наоборот, как нам кажется, живут в полной беззаботности. И при этом считают, что вопросы такого рода в повседневной жизни просто бессмысленны, неестественны и даже граничат с патологией. Знают ли они, и первые и вторые, что оба эти подхода уходят корнями в два типа мировоззрения, детали которых уже были с необыкновенной глубиной разработаны древнегреческими философами?
Выбор эгалитарной, а не аристократической этики, романтической, а не классической эстетики, привязанности или непривязанности — стремления избежать привязанности к вещам или людям перед лицом смерти, — принятие авторитарных или либеральных идеологий, любовь к природе и животным, а не к людям, к дикому миру, а не к цивилизации — все это и еще многое другое сначала было огромными метафизическими конструкциями и только потом стало конкретным выбором, который предлагается гражданам к потреблению, как фрукты и овощи на рынке. Исходные расхождения, конфликты, цели и задачи этих конструкций, хотим мы того или нет, продолжают управлять и нашей речью, и нашими размышлениями. Изучить их лучшие образцы, понять их глубинные истоки значит дать себе возможность стать не только более рассудочным, но и более свободным. Так во имя чего же мы должны себя этого лишать?
Но даже несмотря на то, что благодаря знанию великих произведений философии мы выигрываем в понимании и познании самих себя и других людей, следует знать, что они также просто-напросто могут помочь нам жить лучше и свободнее. Как говорят многие современные философы, каждый при этом на свой манер, мы философствуем не для забавы, не потому, что хотим лучше понимать мир и самих себя, а порой просто потому, что хотим «спасти свою шкуру». В философии есть все, чтобы победить парализующие нашу жизнь страхи, и было бы большой ошибкой считать, что сегодня ей на смену могла бы прийти психология.
Научиться жить, научиться не бояться понапрасну различных ликов смерти или просто-напросто преодолевать банальность повседневной жизни, тоску, проходящее время — все это уже изучалось в школах Древней Греции. Их послание заслуживает того, чтобы мы его услышали, потому что, в отличие от того, что происходит в истории наук, философы прошлого все еще говорят с нами. И это уже само по себе заслуживает размышления.
Когда некая научная теория оказывается ложной, когда ее отвергают в пользу другой, по всей видимости, более правильной, она выходит из употребления и никого больше не интересует, за исключением небольшого числа специалистов. Тогда как ответы философов далекого прошлого на вопрос «Как жить?» до сих пор актуальны. С этой точки зрения можно было бы сравнивать историю философии и искусства, но не историю наук: произведения Брака или Кандинского не «прекраснее» произведений Вермеера или Мане, а размышления Канта или Ницше о смысле или нелепости жизни не лучше — как, впрочем, и не хуже — размышлений Эпиктета, Эпикура или Будды. Они предлагают нам модели жизни, модели поведения перед лицом экзистенции, продолжая обращаться к нам через века, и ничто не может состарить их. И если научные теории Птолемея или Декарта уже давно «отжили свое» и представляют собой лишь исторический интерес, мы по-прежнему можем почерпнуть очень многое в мудрости древних, как можем восхищаться древнегреческими храмами или китайской каллиграфией, живя в XXI веке.
По образцу первого в истории учебника философии — учебника Эпиктета — эта небольшая книжка тоже обращается к своему читателю на «ты». Потому что, прежде всего, она обращается к ученику, идеальному и реальному одновременно, который уже стоит на пороге взрослой жизни, но все еще не порвал с миром своего детства. В этом обращении нет фамильярности, это всего лишь дружеская, задушевная форма общения, для которой обращение на «ты» подходит лучше всего.
Глава I: Что такое философия?
Итак, я поговорю с тобой об истории философии. Конечно, не обо всей, но хотя бы о ее пяти ключевых моментах. Каждый раз я буду приводить примеры того или иного мировоззрения или, как иногда принято говорить, «системы мысли», связанной с определенной эпохой, чтобы ты смог начать изучать их и сам, если захочешь. Мне также сразу хотелось бы пообещать тебе следующее: если ты будешь следовать за моей мыслью, ты действительно поймешь, что такое философия. У тебя даже сложится достаточно ясное представление о ней, и потом ты сам решишь, хочешь ты или нет изучить ее глубже — например, взяв в руки книги тех великих мыслителей, о которых я буду здесь рассказывать.
В новой книге автор Н. Мальцев, исследуя своими оригинальными духовно-логическими методами сотворение и эволюцию жизни и человека, приходит к выводу, что мировое зло является неизбежным и неустранимым спутником земного человечества и движущей силой исторического процесса. Кто стоит за этой разрушающей силой? Чего желают и к чему стремятся силы мирового зла? Автор убедительно доказывает, что мировое зло стремится произвести отбор и расчеловечить как можно больше людей, чтобы с их помощью разрушить старый мир, создав единую глобальную империю неограниченной свободы, ведущей к дегенерации и гибели всего человечества.
В атмосфере полемики Боб Блэк ощущает себя как рыба в воде. Его хлебом не корми, но подай на съедение очередного оппонента. Самые вроде бы обычные отзывы на книги или статьи оборачиваются многостраничными эссе, после которых от рецензируемых авторов не остаётся камня на камне. Блэк обожает публичную дискуссию, особенно на темы, в которых он дока. Перед вами один из таких примеров, где Боб Блэк, юрист-анархист, по полочкам разбирает проблему преступности в сегодняшнем и завтрашнем обществе.
Вернер Хамахер (1948–2017) – один из известнейших философов и филологов Германии, основатель Института сравнительного литературоведения в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Его часто относят к кругу таких мыслителей, как Жак Деррида, Жан-Люк Нанси и Джорджо Агамбен. Вернер Хамахер – самый значимый постструктуралистский философ, когда-либо писавший по-немецки. Кроме того, он – формообразующий автор в американской и немецкой германистике и философии культуры; ему принадлежат широко известные и проницательные комментарии к текстам Вальтера Беньямина и влиятельные работы о Канте, Гегеле, Клейсте, Целане и других.
Что такое правило, если оно как будто без остатка сливается с жизнью? И чем является человеческая жизнь, если в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом молчании она не может быть отличенной от правила? Именно на эти вопросы новая книга Агамбена стремится дать ответ с помощью увлеченного перепрочтения того захватывающего и бездонного феномена, который представляет собой западное монашество от Пахомия до Святого Франциска. Хотя книга детально реконструирует жизнь монахов с ее навязчивым вниманием к отсчитыванию времени и к правилу, к аскетическим техникам и литургии, тезис Агамбена тем не менее состоит в том, что подлинная новизна монашества не в смешении жизни и нормы, но в открытии нового измерения, в котором, возможно, впервые «жизнь» как таковая утверждается в своей автономии, а притязание на «высочайшую бедность» и «пользование» бросает праву вызов, с каковым нашему времени еще придется встретиться лицом к лицу.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.