Краткая история Европы - [80]

На самом деле в 1848 г. правящий режим сменился только во Франции, в результате свержения Луи-Филиппа. Не на такие скромные результаты рассчитывали революционеры. Роялистская палата депутатов была восстановлена, хоть в правительстве и доминировали радикалы. Глава правительства поэт Альфонс де Ламартин приказал организовать национальные мастерские, где рабочие могли бы осуществлять свое «право на труд». В надежде на работу, которой не было, в Париж стекались тысячи крестьян. Ситуация вышла из-под контроля, и жертвами возникшего хаоса стали около 13 000 протестующих и солдат – убитых, раненых или высланных в колонии милицией Ламартина. Выражение «июньские дни» стало метафорой предательства революции буржуазией. Композитор Гектор Берлиоз заметил, что Гений Свободы, вознесенный на колонну Бастилии, был ранен шальной пулей в грудь.

Французская республика, убивающая своих сторонников, скомпрометировала дело революции. В декабре 1848 г. состоялись выборы нового президента Франции. Одним из кандидатов был высланный из страны претендент на корону Наполеона и его племянник Луи Бонапарт. Списанный со счетов как прохиндей и болван, он жил инкогнито в Лондоне, а во время чартистских волнений даже записался в констебли. Предполагалось, что Бонапартам не стоит появляться во Франции. И тем не менее явление Луи Наполеона в Париже произвело сенсацию. Сама известность его имени принесла ему пять миллионов голосов и пост президента.

Теперь уже французские радикалы последовали примеру роялистов прежних лет и эмигрировали в Лондон: британский либерализм и политика открытых дверей привлекали европейских беженцев всех оттенков политического спектра. Британия гордилась собой как оплотом свободы слова, даже если остальные европейские правительства осуждали ее за пестование революционной активности.

Новый немецкий мертворожденный

Итогом событий 1848 г. в Германии стал созыв Фридрихом Вильгельмом IV общегерманского парламента. Право голоса получили около 85 % немецких мужчин. Новый рейхстаг из 800 депутатов, в основном юристов, учителей и чиновников, собравшийся в мае во франкфуртской церкви Святого Павла, называли «парламентом профессоров». Под куполом церкви реяло изображение мифической Германии, сжимающей зловеще большой меч и жиденькую оливковую ветвь. Парламент провозгласил новую германскую «империю», которую составили 39 государств – членов учрежденного Венским конгрессом союза. Бросая взгляды через Атлантику, это национальное собрание декларировало преданность свободе по американскому образцу. Из всех проектов 1848 г. этот внушал больше всего надежд.

Как и многие подобные протодемократические институты, Франкфуртское национальное собрание не имело доступа к рычагам власти. У него не было денег, армии и правительства. Оно не удовлетворяло условиям Венского договора, согласно которому в Германском союзе должна была председательствовать Австрия. Кроме того, его решения нарушали многовековую автономию, которой все еще дорожили многие германские княжества. Несмотря на то что Пруссию и Австрию формально включили в состав новой Германии, негерманские территории Австрии, а также Баварию оставили за скобками. Статус действующих правительств Пруссии и Австрии тоже вычеркнули из уравнения.

На первой сессии парламент предложил прусскому королю Фридриху Вильгельму IV стать конституционным монархом новой Германии. Тот отказался, не желая посягать на автономию германских государств и опасаясь разозлить Вену и Санкт-Петербург. К началу 1849 г. Германию охватило скептическое отношение к Национальному собранию; депутаты начали покидать Франкфурт. К лету кворума уже не было и парламент был распущен. Энгельс презрительно назвал его «обычным дискуссионным клубом, сборищем легковерных простофиль».

В одном Фридрих Вильгельм IV не ошибся: русский царь Николай I, твердолобый реакционер, не был заинтересован в появлении либерального Германского государства, не говоря уже о демократическом, – он хотел этого не больше, чем Австрия. В ноябре 1850 г. царь вынудил Фридриха Вильгельма IV подписать так называемое «Ольмюцское унижение». Его германская инициатива было объявлена мертвой. То, что могло стать новым либеральным немецким государством, оказалось нежизнеспособным, и старый Германский союз под председательством Австрии был восстановлен. Несмотря на такое фиаско, дух Франкфурта не умер. Был подан ясный сигнал: любые шаги к объединению Германии, скорее всего, будут предприниматься под патронажем Пруссии.

Торжество реакции

Все восстания 1848 г. задумывались их вдохновителями как поворотный пункт в истории Европы, но Европа поворачиваться не желала. Знать России и Австрии встала плечом к плечу, сопротивляясь немецкому либерализму и итальянскому национализму. Новый Бонапарт подавлял любые революционные поползновения во Франции. Как подчеркивает историк Брендан Симмс, сколь бы ни хвалился марксизм своим интернационализмом, «именно контрреволюция оказалась интернациональной… либералы и трудящиеся не соединились, а вот консерваторы и реакционеры – да». Консервативный Венский договор снова устоял.