Краткая история будущего - [26]

На этот раз новая рыночная форма образуется вокруг Нью-Йорка и электричества. Это уже второе «сердце» капитализма на территории Америки. И не последнее!

В 1945 году электрификация, семейные пособия, жилищные субсидии порождают массовый спрос на бытовую технику, появившуюся еще в 1920 году. Мировая экономика оживает.

Благодаря электродвигателю за 20 лет (с 1945 по 1965 год) Нью-Йорк превращается в самую большую мировую метрополию. Цены на бытовые электроприборы снижаются в пять раз, а их производство увеличивается в десятки раз. Создаваемые объекты потребления ускоряют развитие рынка, направляя его к кочевничеству, новому уровню личной свободы: в 1947 году в связи с изобретением батареек и транзистора появляются переносные радиоприемники и проигрыватели. Теперь молодежь может танцевать не на балах и без родительского надзора. Молодые сексуально раскрепощаются, слушают музыку от джаза до рока и погружаются в мир потребления, желания и протеста.

Урок на будущее

Новые технологии и сексуальность тесно связаны с развитием рыночного строя.

В то время как самые бедные американцы в гетто активизируются, средний класс экономит. При этом растет число организаций, которые побуждают людей тратить свои накопления: банки, страховые компании, рекламные, маркетинговые и медиа-агентства. С 1954 по 1973 год количество банковских займов, выданных населению, увеличивается в пять раз.

С 1959 по 1973 год ВВП США вырос на 3 %. Обескровленные Второй мировой войной Великобритания, Франция и Германия восстанавливают железнодорожные пути, частично при американском содействии. ВВП Японии на душу населения поднимается с $300 в 1956 году до $12 000 в 1980-м. Весь мир, за исключением Европы, находится под контролем США либо СССР: когда в 1954 году иранский премьер-министр Мохаммед Мосаддык национализирует нефтяные месторождения, его мгновенно свергают в результате государственного переворота, организованного ЦРУ. Международный консорциум, состоящий из французских, голландских, британских и американских компаний, берет под контроль нефтяную промышленность Ирана. В 1956 году по приказу Никиты Хрущева советские танки входят в Будапешт, причем Запад на это никак не реагирует. Сохраняется прежний порядок.

Затраты рыночного центра на оборону и полицию для гетто увеличиваются. Столкновения американцев и коммунистов в Корее и во Вьетнаме демонстрируют уязвимость капиталистической сверхдержавы в военном и финансовом плане.

Западные государственные и частные службы, деятельность которых нельзя автоматизировать, требуют все больших затрат. Попытка автоматизации работы «белых воротничков» заканчивается неудачей, производительность труда и рынки капитала стагнируют, а расходы на военные и социальные нужды растут. Рентабельность капитала снижается. Займы охотнее предоставляют предприятиям традиционного сектора промышленности, а не инновационного типа; общественным иностранным заемщикам, а не национальным частным; крупным фирмам, а не мелким предприятиям. В черную металлургию не инвестируется и половина средств, необходимых для противостояния Японии и Корее.

В 1973 году рост цен на сырье, в частности на нефть, приводит к уменьшению чистого дохода трудящихся, при этом уровень производства и спрос остаются прежними. Накопления тают, долги растут. Инфляция уменьшает цену заемного капитала. Соответственно, сокращается размер внешнего долга, что, в свою очередь, еще больше ускоряет инфляцию. Наблюдается рост безработицы, обнищание населения, всплеск преступности.

В 1980 году Америка теряет лидирующие позиции на экспортном рынке автомобилей, а доля США на мировом рынке станков уменьшается с 25 % в 1950 году до 5 % в 1980 году. Япония, наоборот, увеличивает свою долю с 0 до 22 %. Внешний долг Америки растет, превышая ее иностранные активы. Чтобы покрыть внешний долг, американское правительство закрывает глаза на широкое использование доллара иностранными кредиторами. Нью-Йорк — уже не единственный финансовый центр мира. Лондонский Сити, где эмигрант из Германии Зигмунд Варбург запускает займы в евродолларах и публичное предложение на покупку акций, понемногу возвращает свои позиции. Япония скупает американские предприятия и недвижимость, становится главным кредитором США. Америка для Японии — то же самое, что Польша для Фландрии в XVIII веке — богатые закрома.

Многие полагали, что однажды Токио станет центром рыночного уклада. Для этого у Японии было всё: финансовое влияние, дирижизм, технологии, промышленное превосходство и дефицит, толкающий к развитию. Но она не смогла решить проблемы своей банковской системы, взять под контроль «финансовый пузырь», предотвратить ревальвацию национальной валюты, повысить производительность труда государственных служб и «белых воротничков». Япония не стремится ни привлечь мировые элиты, ни стать оплотом индивидуализма (что крайне важно для рыночного центра), ни выйти из-под американского влияния.

В Калифорнии тем временем — новый технологический бум. Крупные предприятия автоматизируют административные процессы, в чем не преуспела восьмая рыночная форма. В итоге производительность увеличивается в разы.