Красота в симметрии - [3]

Вид у Льва Александровича был такой горестный, что Сева невольно посочувствовал ему.

– Так это правда, что люди когда-то были двурукими? – искренне изумился он.

– Да, вы же помните, какую произвёл сенсацию найденный на раскопках в Сибири человеческий скелет, свидетельствующий, что у наших предков было по две, понимаете, две руки? Ой, простите, вас же ещё тогда на свете не было… Правда, до сих пор, уже на протяжении тридцати с лишним лет, учёные ведут спор, была ли у этого скелета ещё одна конечность или нет… Мол, утеряна при захоронении… Чушь! Вы бы знали, сколько разной мути я прочитал по этой теме, – Лев Александрович скривился, будто от зубной боли.

– И почему же тогда люди вдруг стали трёхрукими? – продолжал удивляться Сева.

– Так захотела сама природа. Система качественно изменилась, сохраняя эволюционный фронт развития своего…

– Простите, не понял?

– Фронт эволюции – это способность некоей системы проявлять адаптивные свойства по отношению к изменениям среды, – старик пожал плечами, мол, что тут непонятного? – Другими словами, развитие цивилизации привело к тому, что людям необходимо было стать трёхрукими, например, чтобы управлять той же воздухокрылой машиной, или выполнять больше работы одновременно, – возможно, людям просто стало мало двух рук, вот и всё.

Сева потрясённо молчал. Это было удивительно, непонятно, но что-то его беспокоило…

– Постойте! – воскликнул Сева, – а как же Бог? Ведь Бог же трёхрук?! «… И создал Бог по образу и подобию своему…» – припомнил он строки.

Лев Александрович откинулся на спинку дивана и заулыбался. Повертел пустой бокальчик из-под коньяка, про который они забыли, увлёкшись беседой.

Севе даже показалось, что старик только и ждал этого вопроса, чтобы поделиться сногсшибательной, необыкновенной, изумляющей новостью.

Так оно и вышло.

– Для вас это будет как откровение, – доверительно сообщил Севе старик. – Но на всех старинных иконах, которые имел я возможность изучить, третья рука… дорисована! На единственной картине, которая дошла до нас с древних времён, изображена милая, улыбающаяся девушка… Но на этом полуистлевшем полотне невозможно определить, сколько у неё рук. Да и экспертов почему-то больше волнует её улыбка, – старик раздражённо передёрнул плечами.

– Постойте… – Сева от волнения даже привстал с уютного дивана. – Так я, в какой-то мере, ошибка эволюции?

Лев Александрович смерил его то ли полувопросительным, то ли полуснисходительным взглядом.

– Вот мы и подходим к самому интересному, – мягко начал он, глядя на Севу, как удав на кролика, – вы сам себя считаете ущербным или, попросту, инвалидом?

Сева задумался. Говоря искренне, он никогда не считал себя неполноценным, и если бы ещё об этом не напоминали окружающие, да и пустая графа категории «F» в водительских правах…

– Нет, в принципе, нет, – честно ответил он.

– Так вот что я вам скажу, – повёл дальше старик. – Третья рука, которая асимметричная, – есть ненужный отросток и, по сути, она абсолютно бесполезна в работе.

– Ну, я бы не сказал, – осторожно протянул Сева, вспомнив, как бешено завидовал Косте, компьютерщику с автостанции, когда тот, яростно стуча пальцами двух рук по клавиатуре, в третьей держал чашку с горячим кофе и время от времени прикладывался к ней.

– Взгляните на проблему с другой стороны: скажите, а вам не кажется что третья рука как бы лишняя, и даже, в каком-то смысле уродлива?

Сева вспомнил Эллочку с изящными руками и наманикюренными пальчиками, и покачал головой.

– Скажите, – осторожно начал он. – А как же воздухокрылки? Ведь их тяжело водить без помощи третьей руки?

Старик глянул на него блестящими глазами.

– Но вы же водите машину?

С этим не поспоришь. Но Сева не хотел сдаваться.

– Но ведь все люди имеют по три руки! Все! Как же это может быть уродливо? Вернее предположить, что уродлив, по сути, я, – Сева вздохнул, вспомнив о прекрасной Эллочке.

Лев Александрович резко встал.

– Прошу за мной, – сказал он, пугая Севу безумным, сияющим взглядом.

… В подвальном помещении, несмотря на простор, было сухо и тепло. Старик захватил с собой старинный решётчатый фонарь, отбрасывающий таинственные блики на стены: Сева окончательно заинтриговался.

– Вот она, моя красавица, – тихо произнёс старик.

Перед ними, на небольшом возвышении, накрытом тёмной бархатной тканью, стояла картина. Полотно было очень старое, покрытое мелкой сетью трещин: краска поблекла и в некоторых местах облупилась. Но всё равно можно было разобрать, что на полотне изображена красивая обнаженная женщина с длинными, развевающимися волосами. Кроткий взгляд, золотистые пряди, молочно-розовое тело, изящные руки разведены в стороны… Женщина была двурука.

По возвращении в комнату Сева ещё долго не мог прийти в себя. Если бы не отсутствие третьей руки, женщина с картины могла бы считаться истинной красавицей. А может действительно, ну её, третью руку?

– Вижу, вы потрясены моей тайной? – сказал старик, чрезвычайно польщённый Севиным изумлением. – Честно говоря, я удостоился внимания секретных служб именно из-за неё, моей красавицы. Вы видите, насколько прекрасно человеческое тело с древней картины? Всё в нём симметрично: и руки, и ноги… Гармония.