Красота как наказание - [10]

Он провел ладонью по ее изогнутым бровям, слегка коснулся пальцами щеки, спустился к губам, накрашенным бордовой помадой.

– Ты намекаешь, что я на кого-то похожа?

Вопрос прозвучал с ехидством, но Роман остался серьезным. Задумчиво очертил пальцем линию ее губ и выдохнул:

– Ты похожа на нее…

– На кого?

Он не ответил, только руку отдернул и отвел взгляд, словно испугался того, что сказал.

– На Маргариту? – догадалась Анна и нахмурилась, ожидая объяснений. Почему он сравнивает ее с погибшей сестрой? Все еще не может отпустить прошлое? Или происходит что-то, чего она пока не знает?

Роман опустился на кровать и задумчиво посмотрел на амулет.

– Женская красота – самая большая загадка в мире, – меланхолично произнес он. – Она дается лишь избранным, но для чего – для счастья или страдания?

Вопрос был риторическим. Анна промолчала, крепко сжимая в руке щетку для волос. Муж выбрал странную тему для разговора, который в итоге оборвался так же быстро, как и начался. Роман поднялся, подошел к шкафу и принялся одеваться.

– Сегодня еще много дел, – сказал он, застегивая пуговицы темной рубашки. – Много заказов. Люди умирают каждый день… В таком бизнесе нет выходных.

Анна кивнула. Вот и пусть уходит. Будет возможность подняться на второй этаж и осмотреться. Она быстро сняла амулет и положила его на трюмо. Давящее чувство в груди сразу же исчезло.

Дождавшись, пока автомобиль Романа скроется за высокими воротами, Анна накинула халат поверх ночной рубашки и выскользнула в коридор. Днем дом выглядел не таким мрачным. По крайней мере, из окон лился яркий солнечный свет, разбавляющий унылый полумрак комнат. Свечи, конечно же, не горели.

Воровато оглядевшись по сторонам, Анна осторожно поднялась наверх и очутилась на втором этаже.

Коридор здесь был таким же длинным и пустым, как внизу, только еще более темным. Анна дергала одну дверь за другой, но все они оказались запертыми. «К чему такая таинственность? – недоумевала она на обратном пути. – Никто просто так не будет закрывать дверь. Значит, есть что скрывать. Рано или поздно я все равно узнаю правду!»

Елена наверняка знала все о доме и его обитателях. Домработница как раз находилась на кухне, и Анна решила ее расспросить. С самым непринужденным видом устроилась за столом и пододвинула к себе вазочку с фруктами. Некоторое время сосредоточенно очищала от кожуры мандарин и наблюдала за тем, как женщина возится у плиты.

– Вам что-нибудь нужно? – обернулась Елена.

– Нет-нет, спасибо. Хотела просто поболтать.

Та ничего не сказала, но Анна заметила, как напряглись ее плечи, а уголки тонких губ слегка дрогнули.

Неужели тоже что-то скрывает?

– А вы давно здесь работаете? – невинно поинтересовалась Анна, буравя взглядом напряженную спину.

– Лет пятнадцать, может больше.

Отлично. Значит, хорошо знает семью Вершинских.

– Вот как! И вы были знакомы с родителями моего мужа?

Женщина не оборачивалась, будто боялась смотреть Анне в глаза.

– Только с отцом, – не сразу и без особой охоты ответила она. – Мать Романа Станиславовича умерла почти сразу, как я сюда устроилась.

– Как жаль… Роман никогда не рассказывал мне о своих родителях.

– Чему тут удивляться? Он не любит говорить о своей семье.

– Да, я заметила.

Анна нервно забарабанила пальцами по столу. Кислый мандарин безжалостно улетел в мусорную корзину.

– А еще вы хорошо знали Маргариту, да?

Елена дернулась так, будто Анна не спросила, а выстрелила в упор. Похоже, об этой особе здесь не любят говорить: Роман утром отреагировал на это имя так же нервно, как сейчас домработница. Если раньше ей хотелось докопаться до правды из любопытства, то теперь это стало уже делом принципа. Муж не доверяет ей, предпочитает хранить секреты. Возможно, нужно было подождать, пока он откроется, но Анна не собиралась терять ни минуты.

– Да, знала, – подтвердила Елена, вытерев руки о фартук. Затем взяла чашку и отпила немного воды.

– Давно она умерла?

Остановись! Ты далеко зашла, – одернул ее голос разума, но безрезультатно.

– Год назад.

– А какой была Марго?

Рука Елены на секунду замерла, пальцы с трудом удержали чашку. Она снова поднесла ее ко рту и сделала несколько жадных глотков.

– Красивой. Очень красивой, – наконец ответила женщина и повернулась. Ее лицо хранило спокойное выражение, но глаза блестели от непролитых слез. Она говорила с паузами, тщательно взвешивая каждое слово.

Боится сказать что-то лишнее?

– Это и так понятно по портрету в гостиной, – не сдавалась Анна. – Я имела в виду, каким человеком она была?

– Не мне судить.

Ловко ушла от ответа.

– Ладно. А как она вела себя в последние годы жизни?

– Лучше расспросите об этом Романа Станиславовича.

– Ну а у вас какое о ней мнение?

Елена поджала губы, посмотрела на Анну с легкой укоризной.

– Я помню, что Маргарита носила красивые платья, делала яркий макияж, – ответила женщина после долгого молчания. – Некоторые считали ее распутной женщиной, но, повторяю, я не берусь судить. А вот Роман Станиславович, он… – Тут она запнулась. Нервно заправила за ухо непослушный локон. – Он очень оберегал сестру. Никому не позволял обижать ее, говорить дурное за спиной, любому мог дать отпор…