Красота и мозг - [63]
И относительными размерами, и сложностью своего мозга человек намного превзошел животных. Этому способствовало развитие не только зрения, но еще и речи [4, 5]. То, что речь свойственна только человеку — это до сих пор биологическая загадка. Обмениваться призывами и предостережениями способны многие животные, но один лишь человек может шаг за шагом излагать свои доводы в виде упорядоченной после-158
довательности слов. На биологическую основу нашего языкового дара, по-видимому, указывают следующие факты: а) все дети (и повсюду) усваивают свои языки почти в одном и том же возрасте, хотя воспитываются они порою в совершенно несходных условиях, да и языки сильно разнятся как богатством словаря, так и сложностью грамматики; б) в биологически оптимальные сроки (а именно в детстве) без труда усваивается и второй язык, причем легкость его усвоения в это время никак не зависит от степени сходства с первым [6].
В последующих разделах мы обсудим лингвистические исследования, имеющие отношение к восприятию цвета. Их предмет — это наименования цветовых тонов и разработка цветовой темы в различных языках. Такие изыскания надо называть психолингвистическими; они показывают, что биологической переработке световых раздражителей нашим мозгом всегда сопутствует некий
«психологический отклик».
Нейробиология цветового зрения
Еще в самом начале XIX века Томас Юнг [7] предположил, что все мыслимые цвета можно получить, смешивая три «основных» цвета. Со временем эта гипотеза получила подтверждение и ныне именуется трехкомпонентной (трихроматической) теорией. Она очень важна для таких технических областей, как цветная печать, цветная фотография и цветное телевидение.
Физиологические, биохимические и биофизические исследования тоже подтверждают трехкомпонентную теорию. В сетчатке глаза у рыб, млекопитающих и человека имеются светочувствительные клетки двух типов-палочки и колбочки. Палочки работают лишь при слабом освещении (например, в сумерках и ночью) и различают только градации света и темноты. Колбочки же воспринимают цвет, но только при достаточном освещении. Колбочки бывают трех типов; в 1964 г. Браун и Вальд [9] сообщили об обнаружении этих типов у человека, а Маркс и др. [8]-у ряда других приматов. Трем типам колбочек соответствуют три пика чувствительности, лежащие в различных частях видимого спектра. Эти колбочки часто называют просто «синими»,
«зелеными» и «красными» по положению соответствующих пиков в спектре.
В классической теории трех основных раздражителей предполагалось, что каждая колбочка соединена со своим особым нервным волокном, с возбуждением которого связано одно из трех основных цветовых ощущений. Это ощущения синего, зеленого и красного. Считали, что ощущение желтого возникает при одновременном возбуждении «красных» и «зеленых» волокон, ощущение белого-при одновременном возбуждении волокон всех типов, а ощущение черного-при полном отсутствии возбуждения (рис. 1).
Рис. 1. Цветовое зрение: схема трехкомпонентной теории (Ь-синий цвет, g- зеленый, у-желтый, r- красный, w — белый, Ы-черный).
Значительную часть известных фактов, касающихся цветового зрения, трехкомпонентная теория объясняет весьма удачно. По этой причине к середине пятидесятых годов нашего столетия почти забытой оказалась другая теория-теория оппонентных цветовых пар. Ее выдвинул в 1874 г. немецкий физиолог Эвальд Геринг; он предположил, что в зрении участвуют три пары процессов, причем два процесса каждой пары антагонистичны друг другу. Геринг думал, что этим трем парам соответствуют ощущения черного/белого, красного/зеленого и желтого/синего (рис. 2) [10]. Противоположные реакции нервных клеток-как бы положительные и отрицательные-он называл соответственно «ассимиляцией» и «диссимиляцией». Возможность противоположных реакций одной и той же нервной клетки физиологи долго отвергали: отрицательное нервное возбуждение представлялось немыслимым. Однако позже существование антагонистических нервных процессов было подтверждено в экспериментах, и это привело к возрождению теории Геринга.
Рис. 2. Теория оппонентных цветов Геринга: первоначальная схема (Ь-синий, у-желтый, g- зеленый, r — красный, w-белый. Ы-черный).
Рис. 3. Схема рецептивного поля двойной оппонентной клетки.
В конце пятидесятых годов были получены соответствующие прямые данные. Светихин [II] изучал сетчатку рыб, а Де Валуа с сотр. [12] боковые коленчатые тела обезьян (коленчатое тело — это своеобразная передаточная станция, связывающая сетчатку глаза с корой больших полушарий). И там и здесь было обнаружено несколько типов совершенно особых нервных клеток: такие клетки возбуждались или затормаживались в зависимости от длины волны света, падавшего на сетчатку. Среди них были клетки, отвечавшие на красный или зеленый и на желтый или синий цвета. Кроме того, нашлись и клетки, реагирующие на ахроматические цвета (от белого до черного).
В те времена, когда они были выдвинуты, представления Геринга намного опережали развитие нейрофизиологии. В результате работ Светихина и Де Валуа положение изменилось, а дальнейшие исследования показали, что зрительная система еще более сложна. Каждый фоторецептор сетчатки соединен с несколькими биполярными клетками, имеющими разнонаправленные синапсы с множеством вторичных нейронов. Таким же замысловатым образом биполярные клетки соединены с ганглиозными клетками сетчатки.
Ирениус фон Эйбл-Эйбесфельдт(Irenäus Eibl-Eibesfeldt, р. 1928)- австрийский этолог.Ученик К. Лоренца. Работал в области эволюции поведения, разрабатывал новое направление этологии — этологию человека. Исследовал мимику и выражение эмоций, особенности восприятия и их проявления в искусстве у представителей этнических групп. Важнейшими направлениями исследований этологии человека Эйбл-Эйбесфельдт считал наблюдения за развитием детей в обедненных и обогащенных условиях. Эти данные он планировал сопоставлять с аналогичными, полученными на животных.WikipediaИсточник: Этология человека на пороге 21 века: новые данные и старые проблемы.
В Тихом океане, отделенные от ближайшего материка тысячей километров морских просторов, лежат удивительные вулканические острова. Своеобразна и экзотична природа Галапагосов. На черных лавовых скалах греются ящерицы игуаны, сохранившиеся здесь со времен «века рептилий», медлительно движутся гигантские черепахи. На островах тесно уживаются животные и растения тропиков и Заполярья: лианы и мхи, тропические птицы и чайки Антарктики, пингвины, морские львы и бакланы. Живо и увлекательно, на основе личных впечатлений рассказывает об уникальном животном мире «зачарованных островов» молодой зоолог Иренеус Эйбль-Эйбесфельдт.
Статья посвящена инструментарию средневекового книгописца и его символико-аллегорической интерпретации в контексте священных текстов и памятников материальной культуры. В работе перечисляется основной инструментарий средневекового каллиграфа и миниатюриста, рассматриваются его исторические, технические и символические характеристики, приводятся оригинальные рецепты очинки пера, а также приготовления чернил и красок из средневековых технологических сборников и трактатов. Восточнохристианская традиция предстает как целостное явление, чьи элементы соотносятся друг с другом посредством множества неразрывных связей и всецело обусловлены вероучением.
Питер Беллвуд, известный австралийский археолог, специалист по древней истории Тихоокеанского региона, рассматривает вопросы археологии, истории, материальной культуры народов Юго-Восточной Азии и Океании. Особое внимание в книге уделяется истории заселения и освоения человеком островов Океании. Монография имеет междисциплинарный характер. В своем исследовании автор опирается на новейшие данные археологии, антропологии, этнографии, лингвистики. Peter Bellwood. Man’s conquest of the Pacific.
Король, королевы, фаворитка. Именно в виде такого магического треугольника рассматривает всю элитную историю Франции XV–XVIII веков ученый-историк, выпускник Сорбонны Ги Шоссинан-Ногаре. Перед нами проходят чередой королевы – блистательные, сильные и умные (Луиза Савойская, Анна Бретонская или Анна Австрийская), изощренные в интригах (Екатерина и Мария Медичи или Мария Стюарт), а также слабые и безликие (Шарлотта Савойская, Клод Французская или Мария Лещинская). Каждая из них показана автором ярко и неповторимо.
Эта книга — рассказ о двух городах, Лондоне и Париже, о культурах двух стран на примерах из жизни их столиц. Интригующее повествование Конлина погружает нас в историю городов, отраженных друг в друге словно в причудливом зеркале. Автор анализирует шесть составляющих городской жизни начала XIX века: улицу, квартиру, ресторан, кладбище, мир развлечений и мир преступности.Париж и Лондон всегда были любовниками-соперниками, но максимальный накал страстей пришелся на период 1750–1914 гг., когда каждый из них претендовал на звание столицы мира.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
В книге исследуются дорожные обычаи и обряды, поверья и обереги, связанные с мифологическими представлениями русских и других народов России, особенности перемещений по дорогам России XVIII – начала XX в. Привлекаются малоизвестные этнографические, фольклорные, исторические, литературно-публицистические и мемуарные источники, которые рассмотрены в историко-бытовом и культурно-антропологическом аспектах.Книга адресована специалистам и студентам гуманитарных факультетов высших учебных заведений и всем, кто интересуется историей повседневности и традиционной культурой народов России.