Красный всадник (Уот Тайлер) - [32]
Толпа, разъяренная видом кровавого судилища, хрипела. Несколько человек подбежали к плахе и вонзили пики в отсеченные головы казненных, подняли их вверх и бросились вон из Тауэра, увлекая за собой на улицу ревущую лавину восставших.
— Вот головы изменников! — понеслось над темнеющим городом. — Бейте всех, кто с ними!
Это было сигналом. Распаленные накопившимися обидами подмастерья бросились на ненавистных мастеров, ученики обрушили поленья на подмастерьев, лондонские торговцы — на своих соперников, и особенно на преуспевающих иностранцев — фламандцев, не спрашивая больше, правильно ли они произносят «сыр» и «хлеб»… Началась всеобщая расправа — страшная и беспощадная…
Горожане самых маленьких, почти незаметных профессий — канатные мастера, крысоловы, торговцы вафлями, содержатели извозчичьих тележек — врывались в хоромы королевских чиновников — их адреса они очень хорошо знали, — врывались, рушили шкафы, сундуки, зеркала, уничтожали богатства, нажитые чрезмерными поборами и штрафами.
— С нами король и господь!
Хрря-ясь! — вылетел в окно конторский стол.
Плюх! — вслед за ним летел перепуганный хозяин.
Луна. Огромный город, расцвеченный смоляными факелами. Пылают склады богачей, громыхают низвергаемые с домов куски кровли. Ревет, стонет, плачет, хохочет Лондон. Безумная ночь!
Уот с яростью гнал свою лошадь к торговой площади. Когда он доскакал, повстанцы уже приволокли сюда лондонского спекулянта — Ричарда Лайонса. Купца взяли прямо с постели в собственном доме. Увесистый мешок золота предлагал Лайонс, пытаясь откупиться. Видно, слишком большие надежды возлагал купчина на золото, если не скрылся заблаговременно из Лондона.
Сейчас он стоял в одной ночной рубашке с раскрытым воротом и смотрел воспаленными глазами на тех, кто окружал его, все еще надеясь на чудо.
— Здравствуй, Лайонс, — громко сказал Тайлер и шагнул из толпы к купцу.
Лайонс поднял набухшие веки и взглянул на Тайлера.
Уот подошел вплотную к Лайонсу. Того держали за руки два подмастерья с топорами.
— Поклонись, это наш вождь Уот Тайлер. Он действует именем короля, — ткнул концом факела в спину купца один из парней.
Лайонс согнулся.
— Ты, наверное, не помнишь моего имени, господин Лайонс, — сказал Уот. — А ведь это ты занес мое имя два года назад в «Черные списки». Ты лишил меня работы — единственного, на что имеет право даже самый бедный человек. Вспомни-ка. Или ты делал это столь часто и со многими, что тебе трудно припомнить в длинном ряду жертв ничтожного гравера из мастерской Риго? А?
Лайонс бессвязно шевелил губами. Лоб купца покраснел и взмок.
— Ты думаешь, я свожу с тобой личные счеты? Нет. Ты государственный преступник! Ты изменил народу! Ты разорил Англию, набивая собственные карманы. Ты изощрялся, выдумывая новые штрафы и поборы, ты накапливал богатства. Тебе все было мало, мало. Ты все был недоволен…
— А разве человек когда-нибудь бывает доволен? Мы — земные смертные — все одинаковы, — нетвердо выговорил Лайонс.
— Поздно философствовать, Лайонс. Или ты хочешь поиздеваться? Или пожить? Не выйдет, Лайонс. Ведь такие, как ты, губят все живое на земле. И тебе нет места среди людей. Готовься. Именно сейчас, когда громят твои поместья в Листоне, нависло возмездие и над тобой. Плаха была бы честью для тебя.
Купец что-то силился сказать. С лица его исчезла маска глубокомыслия.
— Убей его, Уот! Убей! — закричали в толпе.
Десятки рук с топорами и палками протянулись к купцу.
— Будьте же все вы прокляты! — наконец выговорил Лайонс и повалился на землю.
Уот выхватил из-за пояса кинжал, крепко сжал рукоять, шагнул к распростертому на земле телу. В этот момент тяжелый топор стоявшего рядом подмастерья прикончил Ричарда Лайонса.
Уот Тайлер оглядел толпу.
— Ну, чьи господа еще остались в живых? Мы найдем их! Мы свершим наш самый праведный суд — суд совести. Врагам нет места среди тех, кто ищет правды!
— ГДЕ ТАЙЛЕР!
— ОН ПОСВЯЩЕН В РЫЦАРИ
Из хроник
«Как счастливо обернулось дело, ибо если бы восставшие продолжали действовать, то они уничтожили бы все английское дворянство…»
«Крестьяне пали на землю среди пшеницы, как люди, убитые горем…»
Черного и рыжего петуха притащил с лондонского базара Боб. Со вчерашнего дня птицы сидели голодные в мешке, а теперь, выпущенные на волю, зорко стерегли друг друга. На Иоанну, Питера и Клеменс петухи не обращали никакого внимания, как, впрочем, и на шипящий смоляной фонарь, прикрепленный к палатке Тайлера.
— Золотой победит! Ну право же, — хлопал себя по коленкам Питер. — И кружка отменного овса будет его. Ну же, ну, сеньор, смелее…
— Но прежде они повыклевывают друг дружке глаза, — сказал Боб и бросил в петухов горсть земли. Они, как подстегнутые, разом подпрыгнули вверх и продолжали свой поединок.
Боб откинулся назад, подложил руку под голову и стал смотреть в темнеющее небо, потом перевел глаза на Иоанну. В ее смехе улавливалась грусть. Он вспомнил, как Иоанна выбежала сегодня из Белой башни, как заблестела от пролитой крови черная плаха, и содрогнулся. Казнили всех, кого удалось найти. Их головы выставили на кольях на Лондонском мосту, а трупы закопали в яму. Туда же, в яму, полетел и маленький позолоченный ключик с острой ступенчатой бородкой, найденный около казначея Хелза. К чему он теперь?..
