Красный вариант - [4]

Слева от Ромы сидела десятилетняя Земфира, происходившая из богатой семьи. Отец – в прошлом машинист метровагона, мать – оператор эскалатора, и оба родителя по совместительству заведовали частью бункера Площади Независимости на случай войны. Неудивительно, что после Катастрофы они оказались одними из первых. Школа на Лукьяновской стала не единственным развлечением их дочери. Влияние и деньги позволили родителям девочки катать ее от Петровки до Славутича, включая регулярные путешествия через метромост. Круиз еще тот. Хотя если в герметичной дрезине вместе со «скифскими» купцами – то вполне себе приключение.

Наконец, последним ребенком был одиннадцатилетний Ваня с Минской. Хотя, учитывая жизненный опыт и относительно трудоспособный возраст, на ребенка он походил мало. Его родители погибли при завале туннеля, ведущего на Героев Днепра. В возрасте девяти лет Ваня выживал, как мог, кочевал от станции к станции, пока в результате чудом не пробрался в Датаполис, где был пойман на воровстве. Причем крал он не жареную крысу с мангала у блокпоста, а жетоны из личных запасов Березы, министра по продовольственным вопросам. Когда сорокалетняя Береза – суровая, но по-своему добрая женщина – обнаружила в своем личном пилоне Ваньку, роющегося в железном сейфе, то долго думала, что с ним делать. В результате его отослали ухаживать за грибными плантациями в сырые подземелья Золотых Ворот, но в качестве пряника позволили иногда посещать школу Иона. При этом учитель был склонен думать, что ему самому есть чему поучиться у неунывающего Ваньки.

– Так, друзья, давайте вспомним домашнее задание, – предложил Ион, отложив учебник в сторону. – Что нам нужно было сделать? Кто ответит? Рома?

– Рассказать, кто кем хочет стать, когда вырастет, – ответил Рома.

– Отлично! Кто первый?

– Можно я? – Женя поднял руку.

– Конечно, можно.

– Я хочу стать архитектором.

– Вот как? – притворно удивился Ион. – Расскажи, что делает архитектор.

– Он делает станции красивыми.

– Ты хочешь сказать, он строит станции?

– Нет. Он делает их красивыми.

– Понятно, – улыбнулся Ион. – То есть ты не хочешь стать строителем?

– Нет, я хочу быть архитектором.

– И какие станции ты хочешь украсить?

– Свою. Кловскую. Чтобы она стала красивой, как Датаполис.

– Ясно. – Учитель обратился к Роме: – А ты кем хочешь стать? Женя будет украшать станции, но кто-то должен их строить. Ты будешь строителем?

– Я буду управлять дрезиной, – гордо ответил Рома. – Мне в этот раз дали покачать, пока ехали в туннеле.

– Ух ты! Сам качал рычаг?

– Ну, – мальчик замялся. – Мне помогали.

– Хорошо, – Ион чуть усмехнулся. – Земфира, ты кем хочешь быть?

Девочка посмотрела на него, улыбнулась, демонстрируя великолепные зубы. Чем же она питается? Явно не тухлой свининой. Серьги в ушах блеснули в умеренном свете электрической лампы – во время занятий стандартные «керосинки» запрещались.

– Я стану смотрителем Датаполиса, – сказала она немного заученно. – Меня будут звать Ива. Я поселюсь в комнатах на самой вершине столицы и начну восстанавливать транспортные пути обеих линий.

– Довольно специфичные амбиции для десятилетней девочки, – заметил учитель. Земфира улыбнулась снова. Если она поняла не все слова, то не подала виду. Похоже, ее будущее действительно предопределено.

– Не сомневаюсь, что ты станешь смотрителем, – сказал Ион. – Но я спрашивал не об этом. Я спрашивал, кем ты сама хочешь стать.

Девочка немного подумала.

– Смотрителем, – ответила она. – Я же сказала.

– Домашнее задание было не таким, – пояснил учитель. – Тебе нужно было подумать не над тем, кем ты будешь, а над тем, кем ты хочешь быть. Может, смотритель – это не то, чего тебе хочется?

Теперь Земфира была озадачена. Она определенно не задумывалась о таких вещах. После секундного триумфа Ион мысленно пристыдил себя – не хватало еще начать интеллектуально самоутверждаться за счет детей.

– Я всегда знала, что стану смотрителем, – сказала девочка. – Так говорили мама, папа и Кипарис…

– Хорошо, – согласился Ион. – Пусть так. А ты знаешь, что общего у имен Кипарис и Ива?

Девочка помотала головой.

– Вспомни, каких жителей Датаполиса ты знаешь, – добавил учитель. – Вспомни тех, кто живет в первых пилонах. Там есть Береза, Граб, Тополь. Ты знаешь, что означают эти слова?

– Можно я скажу? – Женя снова поднял руку.

– Да, – обратился к нему Ион.

– Это названия деревьев. Из учебника. Я наперед почитал!

– Совершенно верно, – Ион положил руку на обложку «Флоры». – После Катастрофы были найдены вот эти книжки. В них описаны основные растения всего мира. Растения – это такие формы жизни, которые пропали и теперь уже не существуют. Вернее, они есть, но в метро вы их не найдете.

– Да, я вспомнила, – белые зубы Земфиры наводили на учителя непонятную тоску. – Я видела два дерева.

– Где видела? Здесь, в метро?

– Одно растет в Датаполисе, и еще одно – в нашем доме, на Площади Независимости.

Ион пожал плечами. Он не считал чужих денег, не старался прикидывать, насколько богата та или иная семья Креста. В этом шатре все экономические границы стирались, покуда его основная аудитория пребывала в возрасте, который позволял ее отдельным представителям общаться между собой на равных. Но иногда услышанное сбивало его с толку. Что он должен думать, внезапно узнав, что одна из доверенных ему детей каждый день видит перед собой настоящее, живое дерево, но при этом не способна узнать его в книге? Чему он может научить такого ребенка?