Красный сокол - [73]

Верный рыцарским законам не на словах, а на деле, победитель не стал расстреливать летчика на парашюте, как это делали некоторые триумфаторы с обеих сторон. Правда, чаще над территорией противника. Против такого метода расправы над побежденным выступал кавалер Рыцарского креста Вальтер Новотны. Он твердо придерживался подлинно рыцарского и, между прочим, джентльменского правила — не добивать поверженного врага, и даже пытался убедить командование Люфтваффе ввести это правило в норму поведения, в инструкцию по тактике боя. Этому правилу поклонялись отдельные пилоты эскадры «Мельдерс». Не исключено, что сбитый «Червовый туз» принадлежал к этой группе рыцарей.

Кстати, по некоторым свидетельствам, Франц Бееренброк относился к числу тех, кто внутренне осуждал политику фашиствующей верхушки, направленную на поголовное истребление врага, о чем Иван Евграфович конечно же не знал, так как не поинтересовался судьбой втихомолку сбитого им самолета и спасшегося летчика. Его не раз упрекали за партизанщину, и за каждый сбитый самолет, вместо благодарности, он мог схватить нагоняй от командования.

Несмотря на печальный исход поединка, отряд немецких асов продолжал подчищать ослабленные подразделения советской авиации, частично переданной под Сталинград, легко расправляясь с наскоро подготовленным пополнением, притаившимся в предвкушении начала контрнаступления войск Рокоссовского на Дону, поэтому Иван Евграфович спал и во сне видел свой контрудар по гитлеровским стервятникам. Он намерился доказать обнаглевшим асам Люфтваффе, что Калининский фронт располагает не худшими кадрами, чем группа «картежников», а заодно и подтолкнуть свое командование на создание такой же группы из советских летчиков.

Несколько раз он вылетал на аэродром врага и по их методу сбрасывал «вымпел», консервную банку с запиской, с указанием параметров и времени поединка. А чтобы банка заметнее была и не потерялась, привязывал к ней проводочком красную тряпочку, развевающуюся на лету. Немцы аккуратно вылетали на рандеву, но неизменно терпели поражение. На третий раз они грубо нарушили правила единоборства: встретили его парой «мессеров» новейшей модификации. Так что бывший атаман разбойничьей шайки штрафников еле унес крылья на свою территорию.

Тогда он сбросил вымпел с предложением выставлять двух и более участников дуэли. Немцы приняли свое же предложение с клеймом Ивана, и первый бой, по этикету бросившего перчатку, разгорелся над домом принявших вызов, где одержать победу, как известно, помогают даже стены.

Иван Евграфович вылетел на встречу со своим лучшим ведомым по отряду штрафников Анатолием Решетовым, который за два месяца пребывания в штрафотряде пережил все, что могло случиться на войне с пилотом и его самолетом: от пожара в воздухе до взрыва на земле, от спуска на продырявленном парашюте до посадки «на брюхо»; но ни разу не был серьезно ранен, чтобы смыть позорное клеймо уголовника в процедурке приличного госпиталя. Награжденный орденом Красной Звезды и произведенный в капитаны после расформирования отряда, он согласился тянуть лямку в резервном полку на должности командира эскадрильи ради уважения и сердечной привязанности к Федорову с майорскими погонами, так как обещанные Громовым шпалы подполковника находились где-то в пути.

Дуэль «два на два» закончилась вничью со счетом ноль-ноль, потому что у звездокрылых бензин оставался на донышке после долгого ожидания противника и бесплодного боя, а крестокрылые позвали на помощь тяжеловооруженные «фокке-вульфы», от которых, как известно, не так просто унести ноги даже на вираже. Возмущенный коварством врага, вошедший в азарт заместитель командарма сбросил вымпел теперь уже с приглашением драться «стенка на стенку»; но предупредил гитлеровцев, что если они снова нарушат правила поединка, последует наказание от самого Громовержца.

«Картежники» расшифровали слово Громовержец правильно, а вот фразу «стенка на стенку» перевели неточно и выставили против прилетевшей эскадрильи краснозвездных целую эскадру. При такой, мягко выражаясь, подлянке бой закончился поражением Красных и торжеством Черных, что вызвало тревогу в кулуарах штаба фронта. Не санкционированные потери в живой силе и технике тяжелым бременем легли на широкие плечи закоперщика «картежной» игры, избитого в хвост и гриву, но тем не менее чудом спасшегося от преследователей в окопе. Сердобольные красноармейцы перевязали ему простреленные плечи и отправили на аэродром.

Пока особый отдел собирал на руководителя фронтовой самодеятельности компрометирующий материал и подсчитывал количество сбитых и подбитых самолетов с попавшими в плен пилотами для предстоящей разборки в суде, раненый, но не убитый горем инспектор по технике пилотирования, пользуясь пока не отнятыми правами заместителя командарма, организовал за могучей спиной Громовержца реваншистский налет с подключением штурмовой авиации на «провинившийся» аэродром «картежников» и спалил его дотла, что помогло Громову списать ранее понесенные потери на успешно проведенную операцию, временно рассеять сгустившиеся тучи над головой своего помощника и даже ускорить формирование полка асов в пику немцам.