Красный сердолик - [49]

Когда входная дверь приоткрылась, слабый луч света проник к нам из маленькой прихожей, смежной с нашей гостиной. Дверь тут же закрылась, мягко, воровски. Затем наступила тишина, только сердце бешено колотилось, отзываясь в висках. Я знала, что человек, который проник в квартиру, прислушивается и ждет. Он действовал тайно, украдкой и, следовательно, не имел права здесь находиться. Для него это был отчаянный шаг.

Мы с Крис тоже ждали, оцепенев от страха. Затем послышалось легкое постукивание шагов по полу, сменившееся приглушенным шорохом, когда пришелец ступил на ковер.

Я с трудом повернула словно окоченевшую шею, и стала смотреть в сторону окон, туда, где слабый лунный свет пробивался из-за краев опущенных жалюзи. Казалось, чья-то рука сдавливает сердце, заставляя его замереть.

Кто-то стоял между мной и одним из окон.

Высокая черная фигура различалась неотчетливо. Я даже не знала, мужчина это или женщина. Фигура, постояв в нерешительности, неловко, на ощупь, двинулась в темноте к столу Монти. Руки наткнулись на поверхность стола, затем застыли, обнаружив на нем груду бумаг, которые Крис вывалила из ящика, потом поползли дальше с тихим шорохом; по нему я определила, что они ищут кнопку выключателя на шнуре настольной лампы.

Напряженность возросла до предела, стала почти невыносимой. Пришелец проник в комнату, он ведет охоту. Как тот человек, который прятался у меня в кабинете. Или тот, кто забрался в мастерскую Билла. Был ли это один и тот же человек? В следующий момент зажжется лампа, и мы увидим — убийцу?

Пальцы нащупали и нажали кнопку выключателя. Мягкий овал света отразился от полированного стола, и мы увидели склонившееся над ним лицо женщины. Это была Елена Фарнхем.

На меня нахлынула волна неописуемого облегчения, я чуть не разразилась истерическим смехом. Но это состояние длилось не более секунды, оно сменилось недоверчивым изумлением, ужасом.

Я жила с Еленой Фарнхем. Она была моей подругой. Насколько я понимала, она не имела никакого отношения к Майклу Монтгомери. И вот выясняется, что у нее есть ключ от его квартиры, она проникает туда, зная, что полиция сняла охрану, и ищет — что?

Хотя и ослепленная светом, Елена сразу ощутила наше присутствие и повернула голову. На ней было длинное черное пальто с капюшоном, на мертвенно-бледном лице выделялись черные впадины глазниц. Я чувствовала, что она испугана не меньше, чем мы. Представляю, каково ей было оглянуться и увидеть нас. И я должна признать, что она проявила самообладание, достойное восхищения.

— Привет, Лайнел, — сказала она. — Привет, Крис. Очевидно, мы все пришли сюда с одной и той же целью. — Она показала рукой на бумаги на столе. — Так вы нашли?

Крис пересекла комнату и встала радом со мной, взяв меня за руку. Я думаю, что в этот момент она боялась Елену. Я включила другую лампу.

— Нашли что? — проговорила я, с трудом разжимая губы.

Вместо ответа она обвела взглядом квартиру, рассмотрела картину над каминной доской, в углу которой различалась сделанная желтым цветом подпись «Сондо», изучила мебель, обои и занавески.

— Не странно ли, — раздумчиво проговорила она, — что самые отвратительные люди часто бывают наделены самым изысканным вкусом?

— Елена, — сказала я, — лучше объясни, почему ты здесь.

Она слабо улыбнулась и остановила взгляд на диване, рядом со мной, где лежали два письма и газетная вырезка.

— Так вы что-то нашли? — спросила она, наклоняясь над бумагами.

По-видимому, мне следовало помешать ей завладеть ими, но Елена была человеком, которого я знала. Или думала, что знаю. Я ей доверяла. А Крис в этот момент во всем мне подчинялась, так что мы обе молча наблюдали за действиями Елены.

Она внимательно прочла оба письма и вырезку, но ее бледное лицо оставалось для нас непроницаемым. Затем она выпрямилась, подошла к камину и застыла, глядя на потухший очаг.

— Они арестовали Тони Сальвадора, — медленно проговорила Елена. — Тони не убивал Монти. Я в этом уверена. Они разберутся и выпустят его.

Тут заговорила Крис, продолжавшая сжимать мою руку:

— Что вы знаете обо всем этом, Елена Фарнхем?

Елена снова погрузилась в изучение царапины на своей ладони. Она заговорила, не поднимая глаз и в ее голосе не было раздражения. Только жалость по отношению к Крис.

— Я знаю, что для тебя это был страшный удар. Но считаю, что Майкл Монтгомери заслужил свою участь. Я думаю, что правосудие свершилось, и на этом надо поставить точку.

Я стояла молча, пораженная ее словами. Ведь именно так должен рассуждать убийца! Но Крис поразила меня еще сильнее.

— Я тоже так считаю, — пылко поддержала она Елену. — Я любила Монти и люблю его до сих пор. Но я надеюсь, что им не удастся схватить человека, который это сделал.

Елена повернулась к дивану, словно внезапно переменив решение. Она взяла одно из писем, достала коробку спичек и быстро подошла к камину. Прежде, чем я успела ее остановить, Елена поднесла к письму, зажженную спичку, и пламя взметнулось вверх, подхваченное тягой изнутри. Когда я подбежала к ней, Елена ворошила кочергой горстку пепла.

— Сожги и другие бумаги! — закричала Крис. — Сожги их все!