Красный Петушок - [62]

После этого он меня оставил; вскоре я заметил, как он направился к тому месту, откуда я только что пришел в сопровождении солдат, несших принадлежности для рытья земли.

Преследование было почти закончено; иногда из глубины леса еще раздавалось гиканье; крейки возвращались к просеке со своими ужасными трофеями.

Наши суда стояли спокойно на реке; лодки переезжали с одного берега на другой, на некоторых удили рыбу для ужина. Сатурионы я не видел; Олень также был еще в лесу; не видно было и Мартина. На одном из бастионов группа французов ругалась, с большими усилиями снимая одну из длинных медных пушек со своего места; я направился к ним, чтобы посмотреть, как они будут ее спускать. Проходя портал, где тяжелые ворота висели вкось на петлях, я встретил двух крейков, которые приветствовали меня наклонами украшенных перьями голов и, издавая самодовольные звуки, указывали на скальпы, висевшие на их поясах.

В форте никого не было, кроме работавшей группы. Я сел на дерновую скамью в тени дома и предался разным мыслям, будучи очень разочарован, что архинегодяй — жирный Мишель — удрал от меня. Он больше всех заслужил смерть — смерть, которую я обещал ему много месяцев назад. Затем мой мысли возвратились к Франции; они были заняты розовыми мечтами о будущем, о Марии, о Брео, о счастливой жизни и любимой Гаскони. Не думал я тогда о пучине, в которую Франция низвергнется, благодаря раздорам и фанатизму своего народа; не думал и о той борьбе, которая в течение последующих двадцати лет заставит меня быть в беспрерывных походах, — всегда в седле.

В то время, как я сидел и думал, солнце подвигалось к западу, тени становились длиннее; солдаты тащили последнюю пушку с форта.

Я был отвлечен от своих мыслей группой дикарей, несших дичь и только что пойманную рыбу; они расположились вблизи меня и принялись готовить ужин. Насадив на зеленые прутики рыбу и куски оленьего мяса, они стали жарить их над костром; распространившийся приятный запах заставил меня почувствовать сильный голод. Я решил присоединиться к ним и поднялся, когда вдруг увидел несколько человек, направлявшихся ко мне быстрыми шагами. Впереди шли Мартин и Олень, а за ними громадная знакомая фигура под охраной четырех крейков. Это был Мишель Берр!

Одежда на нем была изорвана; под его здоровым глазом было сине-багровое пятно. Весь забрызганный грязью, он, однако, двигался со своей обычной легкостью. Зрачок его был опущен вниз, как будто он был погружен в глубокие мысли, и, только остановившись передо мною, он поднял голову. Следы насмешливой улыбки виднелись на его толстых губах; и его обычная ирония и теперь смотрела из единственного глаза. Мы встретились взглядами. Он ничего не сказал, стоял и ждал. Олень выступил вперед, вытянулся во весь свой нечеловеческий рост и обратился ко мне:

— Олень приветствует тебя, о, Нутха! Он привел тебе этого большого человека, твоего врага. Была долгая погоня, он, Олень, хорошо знает лес и узнает следы так же хорошо, как и ходит. Этот человек убежал далеко и быстро на юг, чтобы предупредить своего начальника о нашем приходе. Но Олень бежал быстрее по его следам, и крейки были с ним; через час после полудня мы набросились на него и взяли живым. Этим Олень уплатил свой долг Нутхе.

Это была самая длинная речь, какую я когда-нибудь слышал от краснокожего друга; мне было очень трудно ему ответить, но я постарался сделать это как можно лучше:

— Олень славится своей силой и быстротой во время погони. Нутха благодарит Оленя и все племя крейков за этого пленного. Завтра будут даны им подарки в знак дружбы и той благодарности, какую Нутха чувствует к ним.

Олень отошел в сторону и оставил меня лицом к лицу с Мишелем Берром.

— Итак, мы снова встретились, мастер Предатель! — воскликнул я.

— Как я и предсказывал, мсье, — ответил он кротким голосом.

— О, да! Вы пророчествовали, а я дал обет.

— Вы дали. О, вы дали! — сказал он тем же тоном.

— Я имел намерение убить вас беспощадно, — продолжал я, засучив рукава, — но я не в состоянии, убить безоружного человека. Я дам вам возможность защищать свою жизнь, несмотря на то, что вы убийца и предатель. Мсье Белькастель одолжит вам шпагу, и мы будем драться до конца. Если вы сумеете убить меня, мастер Берр, то вам предоставят час до того, как пошлют за вами погоню.

Я повернулся к Мартину:

— Прошу вас, Мартин Белькастель, исполнить мое слово.

— Я хотел бы лучше видеть его висящим, — ворчал Мартин. — Это слабость, Блэз, этот человек заслужил смерть.

— Я должен поступить, как сам понимаю.

Он поклонился, вынул свою шпагу и передал моему противнику, который, также поклонившись, принял ее. Крейки с любопытством наблюдали за всем происходившим, но как только они поняли, что предстоит, они расступились, освобождая место. Мишель Берр ни слова не сказал, но посмотрел озабоченно вокруг себя. Слева, шагах в десяти, стоял бревенчатый дом; между ним и соседней постройкой был узкий проход, справа находилась высокая стена. Я стал в позу, то же сделал мой противник, и через минуту наши лезвия скрестились.

С самого начала Мишель довольствовался только тем, что избегал направляемых мною ударов, ни одного контрудара он не возвратил мне. Он падал назад, как только я начинал атаковать его; все мои усилия не могли этому помешать. Наконец, потеряв терпение, я стал наступать сильней, но безуспешно — он неизменно отступал. Это приводило меня в бешенство.