Красный Петушок - [59]

Ночь показалась жуткой, когда к этому крику присоединились остальные дикари. Они стали двигаться все быстрее и быстрее, подскакивая высоко в воздухе, размахивая оружием над своими украшенными перьями головами; моим изумленным глазам они казались демонами: лица их были искажены безумием, глаза горели ярче огня, их искривленные губы были покрыты белой пеной. Но все эти крики покрывал бесконечный барабанный бой. Черт возьми, друзья мои, — это была потрясающая сцена.

И это продолжалось час за часом в продолжение всей ночи; мы с Мартином наблюдали все это — изумленные и оглушенные. Олень также уже давно присоединился к танцующим. Один только Сатуриона не обнаруживал никакого возбуждения и смотрел равнодушными глазами на всю эту сцену. Когда один из участников упал в изнеможении, женщины вытащили его и подкрепили едой и питьем; отдохнув, он опять вернулся к танцующим, затерявшись в этой скачущей, кружащейся толпе черных фигур.

На востоке небо уже начало, сереть от приближавшегося утра, когда последний воин завертелся на пятках и упал без чувств на крепко утоптанную землю. Военный танец был закончен. Я чувствовал большую усталость. Сатуриона поднялся и позвал нас к себе.

— Поешьте и поспите раньше, чем возвратитесь к своим, — посоветовал он нам. — Тусклые глаза и усталые ноги не годятся во время преследования.

Это был хороший совет, и мы ему охотно последовали; жадно поев, поспав несколько часов, мы отправились в обратный путь. К ночи уже были на месте; де Гурж одобрил наш план.

— Надеюсь, что мы ловко захватим этих щенков! — воскликнул он. — Дикари, спрятанные в лесу вокруг форта, не дадут им возможности сбежать, и ни один из них не останется в живых.

— Я того же мнения, — подтвердил Мартин злобно.

Глава XXVII Мартин свободен от своей клятвы

За несколько часов до рассвета следующего дня я был разбужен шумом реек, хлопаньем парусов и громким криком Доминика де Гуржа; наше судно готовилось сняться с якоря, то же самое происходило и на других судах. Мартина уже не было в каюте, которую мы с ним вместе занимали. Я вскочил, быстро оделся и пошел на палубу, немного огорченный, что меня, как мальчика, оставили спать в то время, как надвигаются события. На палубе я увидел, что проснулся последним, солдаты уже были под ружьем, а матросы бодро исполняли свои обязанности. Заметное возбуждение царило между всеми; я присоединился к Мартину и де Гуржу, стоявшим на передней палубе.

— Я думаю, — сказал де Гурж, — бросить якорь у устья реки и послать пешие отряды для захвата двух небольших батарей, находящихся по обоим ее берегам. Шестьдесят человек…

— А почему бы не бросить якорь на реке между батареями и не выбить их пушками? — спросил я напрямик.

— Черт возьми! Молодой человек высказал удачную мысль, а, мой милый Мартин? А старые собаки воины не догадались.

— Этот план может иметь успех, — заметил Мартин. Я чувствовал на себе его взгляд.

— О, несомненно! — сказал де Гурж. Это очень смелый план, поэтому он и удастся.

Он торопливо ушел; и я был очень доволен собой. Затем я услышал смех Мартина.

— Можете смеяться, — воскликнул я сердито, — но это совсем не такой плохой план…

— Не топорщите свои перья, Блэз! — прервал меня Мартин, положив ласково руку на мое плечо. — Я смеюсь не над вами, а над собою и Домиником, состарившимся на войне и не принявшим во внимание нашу артиллерию. Вы, молодые, будете знать, как обращаться с мушкетами, пушками и петардами. Теперь уже есть новое оружие — в прошлом году мне показывал один оружейный мастер в Париже — оно называется пистолетом. Хорошая вещь во время схватки!

— Эти виды оружия с каждым годом употребляются все больше, — сказал я. — В будущем, без сомненья, они будут употребляться наряду с пиками, алебардами и самострелами.

Мартин вздохнул.

— По крайней мере за мое время никакое оружие не вытеснит шпаги, — заметил он.

Ночь застала нас на расстоянии одного лье от устья реки Май, наш флот находился вблизи; легкий ветер дул с востока. Де Гурж поднял сигнал на верху мачты, приказывая судам следовать за нами. Мы стояли прямо против устья реки, на некотором расстоянии были видны низкие стены редутов на каждой стороне тихой речки; блестящие жерла пушек глядели на нас, но гарнизона не было видно. Скоро мы вошли в реку; все были на своих местах; пушки были заряжены и нацелены, солдаты стояли возле них с зажженными фитилями; мушкетеры с заряженными и готовыми стрелять ружьями занимали бастионы с обеих сторон судна. Сзади нас догоняли остальные суда. Достигнув места как раз между двумя небольшими укреплениями, мы убрали паруса и бросили якорь. Затем по команде де Гуржа воздух огласился грохотом наших пушек, и облако дыма покрыло на мгновение оба берега реки, но было скоро рассеяно ветром. Впервые показались защитники редутов, но ответа из их пушек не последовало. Вместо этого над валом на северном берегу показался белый флаг, а на южном — испанцы, числом около десяти человек, перескочили через стену и исчезли в лесу. Сейчас же была послана шлюпка к северному берегу, которая возвратилась с девятью пленниками. Шестеро, как сообщили нам, были убиты нашим огнем: укрепления сильно разрушены. Де Гурж сиял от удовольствия. В это время подошли другие суда, и он приказал поднять якорь и паруса. Таким образом, мы продолжали наш путь дальше вверх по реке.