Красный нуар Голливуда. Часть II. Война Голливуда - [134]
Забыть об Индии следовало как можно скорее. Японцы не только стояли у ее ворот, но и формировали Свободную индийскую армию. США было легко войти в положение британского союзника. Американцы только что отступили с Филиппин: японские оккупанты, установив режим кромешного террора, одновременно провозгласили марионеточную республику, которой сулили райское будущее в составе Великой восточноазиатской сферы сопроцветания. ДВИ изъял из проката «Настоящую славу» (1939), чтобы лишний раз не напоминать об американской оккупации, стоившей Филиппинам в начале века миллиона жизней.
Белл относился к Великобритании, как к нервической барышне, готовой по поводу и без повода падать в обморок.
Вот Голливуд с наилучшими намерениями призвал на борьбу с нацистами Шерлока Холмса. Но «Шерлок Холмс и голос террора» (1942) англичанам показывать нельзя, поскольку — вы не поверите — инспекторы Скотланд-Ярда бессильны без помощи великого сыщика сорвать планы диверсантов.
В «Секретах Скотланд-Ярда» (1944) поймать шпиона удается, не прибегая к услугам Холмса, — но до этого шпион сумел проникнуть в секретное криптографическое подразделение. Англичане обидятся, узнав, какого мнения Голливуд об их способности оберегать военную тайну. У «Министерства страха» (1944) Ланга тот же изъян: шпион проник в высшие военные круги. К тому же разбомбленный Лондон в этом полубредовом нуаре выглядит слишком мрачно. А вот в «Великом перевоплощении» (1942), напротив, борьба разведок разворачивается в слишком чинной, слишком джентльменской атмосфере. Англичане и так думают, что янки презирают их, а теперь еще и вообразят, что Голливуд не ценит их кровь, пот и слезы.
В подрыве доверия между союзниками уличили даже викторианскую поэтику, в полном соответствии с которой в «Портрете Дориана Грея» (1945) разителен контраст между фасадом общества и его отвратительной изнанкой. Зато «Только одинокое сердце» Одетса, даром что фильм о кокни, достоин всяческих похвал. Но рекомендовать его к показу Белл тоже не может как «слишком изысканный для широких масс».
Порой не выдерживал даже главный военный цензор Байрон Прайс. По поводу очередного неблагонадежного шпионского триллера «Убийства в затемненном Лондоне» он выразил Беллу уверенность, что «Британия это выдержит». Не пощадив чувств союзника, Прайс цинично обыграл лозунг «Лондон это[33] выдержит!», давший название великому документальному плакату (1940) Хэмфри Дженнингса.
Но одновременно ДВИ пропустил, что уму непостижимо, неслыханное и откровенное оскорбление британских союзников в фильме «Цель — Бирма» (1945) по сценарию перебравших по части патриотизма Бесси и Коула. Речь шла о горстке коммандос, чья миссия в японском тылу — оказавшаяся вопреки расчетам самоубийственной — обеспечила успех массированного десанта. Уолш снял едва ли не самый достоверный голливудский военный фильм о «коллективном герое» (даже Эррол Флинн смирил свое несоразмерное таланту эго), безбожно эксплуатируемый и поныне. Панорама Спилберга («Спасение рядового Райана») по лицам джи-ай в чреве десантных судов — буквальное цитирование панорамы Уолша, передававшей весь спектр солдатских чувств перед прыжком в пекло. Бесси вложил в фильм «окопную правду» Испании, и бойцы сионистской «Хаганы» в Палестине используют его как пособие по диверсионной войне.
Но англичан фильм возмутил настолько, что через неделю его сняли с экранов и упрятали с глаз подальше на семь лет. Дело в том, что в нем вообще не упоминались ни Британия, которой вообще-то Бирма принадлежала, ни британские войска, которые как раз вели за Бирму тяжелые бои с неочевидным исходом. Янки же исполняли там, да, героическую, но локальную функцию.
Расфранченный Бесси меж тем чувствовал себя героем дня на оскаровской церемонии и был ужасно удручен, когда награда обошла его. Он так и не узнает, что с самого своего приезда в Голливуд находился под плотной опекой ФБР и уже через несколько недель Гувер велел включить его имя в концлагерный список.
Глава 27
Московиты в центрифуге Голливуда. — Вышинский и Ульрих как звезды экрана. — Декоммунизация России прошла успешно
Самая пикантная страница военной истории Голливуда связана с экранным образом первого среди равных «братьев по оружию» — и недавнего «ада земного» — СССР.
Если в мае 1941-го советские фильмы были доступны в 23 городах Америки, то в июле 1942-го — уже в 288: «Фронтовые подруги», «Машенька», «Парень из нашего города», «Секретарь райкома», «Она защищает Родину», «Два бойца», «Зоя», «Как закалялась сталь».
«Радуга» настолько потрясла ФДР, что он прислал Донскому благодарственную телеграмму (режиссер держал ее на письменном столе в рамочке):
Дорогой господин Донской! В воскресенье в Белом доме смотрели присланный из России фильм «Радуга». Я пригласил профессора Чарльза Болена переводить нам, но мы поняли картину и без перевода. ‹…› С благодарностью ваш Франклин Рузвельт.
Но конкурировать с Голливудом наше игровое кино не могло по причинам, которые представители СССР внятно излагали начальству. Американцы любят своих звезд и не любят фильмы с субтитрами; ждут кино «сентиментального и индивидуально-любовного». На бумаге существовали проекты совместных постановок, но это была «улица с односторонним движением». С продюсерской точки зрения, советско-американский фильм о Зое Космодемьянской — утопия. Шансы на зрительский успех имела только советская хроника, да и то адаптированная для американской аудитории. Ее адаптацией и монтажом, как правило, занимались красные.
Увлекательная книга культового российского кинокритика Михаила Трофименкова, повествующая о криминальной жизни французской столицы.(задняя сторона обложки)Культовый кинокритик Михаил Трофименков, сотрудник издательского дома «Коммерсантъ», профессиональный историк, удостоенный всех возможных и невозможных наград в области журналистики, в этой книге выступает в неожиданном амплуа. Он открывает читателям опасный, подпольный, призрачный Париж преступлений и заговоров, безумцев-оборотней и бандитов-романтиков.
Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики».
Герои этой книги – люди, воплощающие в себе двадцатый век. Те, чьи судьбы стали перекрестьем исторических сюжетов, политических противоречий, идеологических сомнений и духовных поисков века. Наши – Баталов, Бродский, Тихонов, Юрский и многие другие – и зарубежные, среди которых Антониони, Мастроянни, Том Вулф, Хантер Томпсон и десятки других. Калейдоскоп имен и судеб складывается под пером Михаила Трофименкова в портрет века – трагического и величественного. Продолжение бестселлера «XX век представляет. Кадры и кадавры». Содержит нецензурную брань.
Документальный роман «Красный нуар Голливуда» рассказывает о политической борьбе, которая велась на «фабрике грез» в 1920–1960‐х годах. Несколько десятилетий Америка жила в страхе перед коммунистическим заговором. Итогом «красной паники» стали «охота на ведьм» и крах Старого Голливуда. Первая часть тетралогии посвящена 1930-м. В задушенном Великой депрессией Голливуде рождается профсоюзное движение. Вслед за тысячами американцев кинематографисты совершают паломничество в СССР. С Бродвея, писать для звукового кино, приезжают красные сценаристы.
НОВАЯ КНИГА знаменитого кинокритика и историка кино, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», удостоенного всех возможных и невозможных наград в области журналистики, посвящена культовым фильмам мирового кинематографа. Почти все эти фильмы не имели особого успеха в прокате, однако стали знаковыми, а их почитание зачастую можно сравнить лишь с религиозным культом. «Казанова» Федерико Феллини, «Малхолланд-драйв» Дэвида Линча, «Дневная красавица» Луиса Бунюэля, величайший фильм Альфреда Хичкока «Головокружение», «Американская ночь» Франсуа Трюффо, «Господин Аркадин» Орсона Уэлсса, великая «Космическая одиссея» Стэнли Кубрика и его «Широко закрытые глаза», «Седьмая печать» Ингмара Бергмана, «Бегущий по лезвию бритвы» Ридли Скотта, «Фотоувеличение» Микеланджело Антониони – эти и многие другие культовые фильмы читатель заново (а может быть, и впервые) откроет для себя на страницах этой книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Борис Владимирович Марбанов — ученый-историк, автор многих научных и публицистических работ, в которых исследуется и разоблачается антисоветская деятельность ЦРУ США и других шпионско-диверсионных служб империалистических государств. В этой книге разоблачаются операции психологической войны и идеологические диверсии, которые осуществляют в Афганистане шпионские службы Соединенных Штатов Америки и находящаяся у них на содержании антисоветская эмигрантская организация — Народно-трудовой союз российских солидаристов (НТС).