Красный Наполеон - [31]

В Лондоне подготовились к отказу Соединенных Штатов принять предложение Карахана, но там предполагали, что остальные американские государства не проявят единодушия. Последовавший со стороны всех американских республик ответ был признаком силы и единства.

В день получения ответа мне пришлось видеть Карахана. Совместное пребывание на фронте, породило между нами некоторое доверие, – со своей стороны я относился к диктатору очень почтительно, в соответствии с его положением. Проницательные глаза Карахана застыли на моем лице.

Глядя на него я с трудом мог поверить, что этот высокий худощавый человек, которому исполнилось тридцать три года, менее чем в один год сумел завоевать Европу, Африку, Азию и Австралию. Из двух миллиардов людей, составлявших население земного шара, три четвери находились под его властью. Завоевания Цезаря, Ганнибала, Александра, Наполеона были превзойдены этим желтолицым человеком.

– Настанет день, когда вы, американцы, будете вынуждены признать мое требование, – сказал он, не спуская с меня глаз. – Быть может, это не осуществится сейчас, но придет день, когда это осуществится. На свете должна существовать только одна раса, к эта раса, – человечество.

Я спросил, не поразил ли его отказ Америки принять его предложение.

– Нет. Я ожидал этого, и отказ этот совпадает с моими планами.

Совсем иную точку зрения высказала красная печать всего мира. Газеты Лондона, Парижа, Берлина, Москвы и Вены уделили очень много внимания отказу Америки, и я в ту же ночь передал содержание появившихся статей в Америку. Вот что писали газеты Карахана:

„Мы протянули руку помощи и предложили братский союз, трудящимся Америки, но наше предложение было отвергнуто финансовыми магнатами и рабовладельцами, властвующими по ту сторону океана…“ („Юманите“, Париж).

„Полтора миллиарда рабочих Европы, Азии и Африки дадут американскому капитализму достойный ответ…“ („Форвертс“, Берлин).

„Тело Ленина покоится в московском мавзолее, но дух его живет. И не Амернке удержать его победное шествие…“ („Известия“, Москва).

„Америка не сможет противиться желанию трудящихся всего мира срыть преграды, уродующие мир. Дело идет о счастье всего человечества…“ („Аванти“, Милан).

Лондонский „Дейли Геральд“, несмотря на коммунистическую окраску, вышел со статьей явно джингоистского характера:

„Мир устал от владычества янки. Надо положить этому владычеству конц“.

„Красный флот – сильнее всех флотов в мире“.

„Наши воздушные силы превосходят силы американской авиации“.

„Красная армия одержала множество побед над своими противниками и сможет сломить и своего последнего врага“.

„Карахан величайший полководец в мире…“

„Ныне солнце никогда не закатывается в странах Красного Союза“.

– Какую они развили агитацию, – заметила Марго, переводя мне некоторые из этих статей. – Все эти газеты находятся целиком в распоряжении Карахана и печатают лишь то, что он им велит печатать. Я не думаю, чтобы эти статьи выражали мнение народов, от имени, которых они говорят.

– Быть может, вы и правы, но вскоре им удастся создать соответствующее настроение, – заметил, Спид. – Эта газетная бомбардировка – начало ожесточенной кампании против американцев.

Спид был прав. Печать и радио объявили подлинный крестовый поход против Америки.

Несколькими днями спустя я встретил Уайта Доджа в американском клубе на Пикадилли. Он был в ужасе:

– Они работают во-всю и делают все возможное, чтобы разжечь в народах ненависть к Америке, – сказал он. – Русским рабочим они ежеминутно повторяют о том, что миллионы американцев оказывали поддержу Деникину, Врангелю и Колчаку в их борьбе с Лениным и Троцким. Газеты полны сообщениями о действиях американского экспедиционного корпуса в Архангельске и американских отрядах в Сибири. В Берлине вопят о „лицемерии янки“ и о лживых четырнадцати пунктах Вильсона. Французские коммунисты твердят о долгах Франции Америке. Милан, Рим и Неаполь вспомнили о деле Сакко и Ванцетти и о тяжелых порядках на Эллис-Исланде… В Африке негров уверяют в том, что американцы – грубые варвары и что для нас линчевание негров является излюбленным видом спорта. В Японии и в густо-населенном Китае беспрестанно напоминают о том, что цветные расы для американцев являются расами низшего порядка, и что поэтому американцы рядом запретительных мер попытаются лишить их возможности иммиграции в Америку. Всюду стремятся к одному – к тому, чтобы пробудить в народах ненависть к дяде Сэму.

* * *

Через несколько дней из окна читальни одной из американских газет, помещавшейся на Трафальгар-Сквер, была брошена бомба в автомобиль Карахана.

При взрыве бомбы были убиты одиннадцать штатских и четверо военных, – автомобиль был разбит, а сам красный диктатор, раненый осколками бомбы, потерял сознание.

Террористом, покушавшимся на жизнь Карахана, оказался Джулио Винченцо, личный камердинер Муссолини, присутствовавший при гибели итальянского диктатора в Удине.

Винченцо был арестован и с гордостью признался в том, что в его замысел входило освободить мир от красного коммунизма и желтого нашествия, и что тем самым он хотел отомстить за смерть „величайшего человека современности“.