Красный корсар - [124]

— Опомнитесь, сударыня! Все, что свершилось, свершилось по велению высшей мудрости и, я верю, ради нашего блага.

— Вы правы. Надо забыть эти горькие утраты и думать лишь о собственной судьбе. А вы, мой добрый Мертон, как жили вы все эти годы?

— Я лишь смиренный и безвестный пастырь кочующего стада, — со вздохом ответил капеллан. — Много дальних морей я избороздил и много незнакомых лиц и еще более незнакомых нравов повидал в своих странствиях. Лишь недавно вернулся я из Восточного полушария в края, где впервые увидел свет, и получил разрешение провести месяц на корабле старого товарища.

— Да, да, сударыня, — вмешался Бигнал, растроганный всем услышанным. — Лет пятьдесят прошло с тех пор, как мы вместе бегали мальчишками. В этом плавании мы частенько вспоминаем старину. Я счастлив, что наше общество почтила своим присутствием столь достойная дама.

— Эта дама — дочь покойного капитана и вдова сына нашего старого командира, контр-адмирала де Лэси, — поспешил вмешаться священник, боясь, что простодушный друг его может оказаться нескромным.

— Я знал их обоих; это были храбрые люди и настоящие моряки! Я рад был познакомиться с вашей приятельницей, Мертон, но вдвое счастлив видеть вдову и дочь этих славных офицеров.

— Де Лэси… — взволнованно прошептал нежный голос.

— Я с полным правом могу носить это имя, дитя мое, — подхватила та, которую мы по-прежнему будем называть миссис Уиллис, ласково прижимая к груди плачущую воспитанницу. — Тайна моя неожиданно раскрылась, и хранить ее долее бесполезно. Отец мой был капитаном флагмана. Обстоятельства часто вынуждали его оставлять меня в обществе твоего молодого родственника, чего он никогда бы не допустил, если бы мог предвидеть последствия. А я, зная, что отец мой беден и горд, побоялась ему довериться, ибо девичьему сердцу разлука с любимым страшнее родительского гнева. Этот джентльмен тайно обвенчал нас, и никто из родных не знал о нашем союзе. Смерть… — Голос вдовы прервался, и она знаком попросила капеллана продолжать рассказ.

— Не прошло и месяца, как мистер де Лэси и его тесть пали в одном бою, — негромко продолжал Мертон. — Даже вам, дорогая сударыня, неизвестны горестные подробности их гибели. Я был единственным свидетелем их смерти, ибо в сумятице битвы мне было поручено позаботиться о раненых. Кровь их смешалась, и ваш родитель, благословляя юного героя, сам того не подозревая, благословил своего зятя.

— О! Я обманула этого благородного человека и дорого заплатила за свой обман! — воскликнула вдова в порыве раскаяния. — Скажите, Мертон, он так и не узнал о моем браке?

— Нет. Мистер де Лэси скончался первым, опустив голову на грудь вашего отца, который любил его, как родного сына; но в это время им было не до бесполезных объяснений: другие мысли занимали их.

— Джертред, — глухо сказала гувернантка, — для нас, слабых женщин, покой — лишь в покорности, а счастье — в повиновении.

— Все это прошло, — шептала девушка, обливаясь слезами. — Все прошло и забыто. Я дочь ваша — ваша Джертред, которую вы воспитали.

— Гарри Арк! — воскликнул Бигнал, закашлявшись так сильно, что его слышно было на палубе. Он схватил за руку оцепеневшего лейтенанта и потащил его в сторону со словами: — Какого дьявола, парень! Вы забыли, что о ваших приключениях мне известно столь же мало, сколь премьер-министру о навигации. Почему вы явились сюда на королевском крейсере, вместо того чтобы разыгрывать роль пирата? И откуда у этого сиятельного вертопраха такое благородное общество и такое прекрасное судно?

Уайлдер глубоко вздохнул как человек, который пробудился от приятного сна и неохотно дает увести себя из страны грез, где он готов остаться навеки.

Глава XXIX

Сперва меня убейте, а потом

Мои продайте кости.

Шекспир, Король Генрих V

Смущенный лейтенант не успел ответить, как они уже вышли на шканцы. Уайлдер сразу отыскал глазами соседний корабль. Судно Корсара было на виду, радуя глаз красотой линий и совершенством пропорций. Но оно уже не стояло на месте: реи были повернуты, паруса надуты ветром, стройный, величественный корпус медленно и грациозно разворачивался. Однако в его движениях незаметно было торопливости: он, видно, вовсе не собирался обращаться в бегство. Наоборот, верхние паруса были свернуты на реях, и матросы спускали на палубу лисель-спирты. Уайлдер отвернулся, внутри у него все похолодело: он хорошо знал, что все эти приготовления делаются перед жестокой битвой.

— Я вижу, что наш сейнт-джеймсский моряк поднял три марселя и убрал бизань, — недовольно проворчал Бигнал. — Видно, он уже запамятовал, что обедает у меня и что в списке офицеров нашего флота мое имя стоит в начале, а его — в конце. Но, надеюсь, его аппетит напомнит ему о нас в обеденное время. Между прочим, ему не мешало бы вывесить флаги из уважения к старшему по званию; это ничуть не унизило бы его дворянскую честь. Но, клянусь богом, Генри Арк, он прекрасно справляется со своими реями! Уверяю вас, у него на борту есть какой-то настоящий парень, приставленный к нему нянькой в качестве первого помощника; увидите, как он начнет хвастать во время обеда: «мое судно то, да мое судно се», «у меня такого не бывает»… Ну что, прав я? Его помощник — бывалый моряк?