Красный камень (сборник) - [18]

- Олл райт, - равнодушно буркнул майор.

Фохт не торопясь шёл к ангару, из которого мотористы уже выкатывали его самолёт.

Он подозрительно оглядел аппарат. Каждая стойка и растяжка самолёта казались ему ненадёжными, таящими в себе возможность гибели.

«В сущности, нужно бы самому просматривать самолёт перед вылетом: рожи солдат мне совершенно не нравятся», - размышлял он, глядя, как, откинув капот, моторист исследовал мотор.

Зная лень своего наблюдателя, он крикнул Горлову, чтобы тот «бога ради» просмотрел пулемёт. Нижняя губа Горлова, казалось, отвисла ещё больше, он тоже без всякого усердия полез в самолёт и стал копаться около «Льюиса»

На минуту внимание Фохта привлёк было крик командира, разносившего кого-то из нижних чинов в то время, как майор Блэк брезгливо тыкал тростью в крыло одного из самолётов.

- Что ж, Николашка, давай в город съездим, у нас ещё часа два времени есть; надо заправиться, а то, черт его знает, когда ещё домой-то попадёшь, - сказал Фохт Горлову.

- Давай, миленький, давай! - ухватился за предложение Горлов и, накрыв пулемёт чехлом, вылез из самолёта.

В воздухе настроение Фохта, шедшего на последнем из четырех «Сопвичей», нисколько не улучшилось. Много дрянных мыслей прошло в его голове за время пути от аэродрома до Тихорецкой. Сегодня он не был уверен в самолёте. Движения собственных рук не казались ему такими безошибочными, как всегда. Навстречу самолёту внизу плыла зелёным островком станица, широко раскинувшаяся около чёрного узла спутанных железнодорожных путей. На путях, заволакивая дымовой вуалью станционные здания, ползали паровозы с нескончаемыми красными хвостами вагонов. Станция была уже близко. Фохт поглядел на лицо сидевшего сзади Горлова, и оно ему тоже не понравилось. Всегда красный, упитанный Горлов выглядел сегодня каким-то сизым. «Это все из-за его проклятой девчонки, - мелькнуло в бритой голове Фохта, затянутой в плотный кожаный шлем. - Не будет нам пути».

Солнце готово было утонуть в бегущем жёлтыми волнами море степи. Косые лучи отбрасывали длинные чёрные пятна от построек и деревьев. Фохт следил за тем, как бежавшие по степи тени самолётов то сливались с этими распластанными на земле пятнами, то снова выходили на освещённые места. Вдруг ему бросилось в глаза резкое движение переднего самолёта, вильнувшего в сторону. Из-под головного «Сопвича» вынырнул неизвестно откуда взявшийся крошка «Ньюпор». Промелькнул блеск выстрела. Глянув вниз, ротмистр увидел, что от станицы тяжело поднимаются ещё два жёлтых «Лебедя». «Дураки, - подумал Фохт, - снять бы только «Ньюпор», а тогда этим нескладёхам крышка».

Наблюдатель переднего «Сопвича» свалил пулемёты на борт и, видно, ловил на мушку оказавшийся под ним «Ньюпор». Вспышки выстрелов срывались с пулемётов, сливаясь почти в сплошной венчик.

«Здорово!» - с удовольствием подумал Фохт.

А крошка «Ньюпор», впиваясь в сгущавшуюся мглу сумерек, все старался согнать с намеченного пути головной «Сопвич», распластавший над ним свои тёмные крылья с яркими трехцветными кокардами

Два красных «Лебедя» добрались наконец до точки, с которой могли отвлечь на себя внимание пулемётчиков с белых «Сопвичей» и развязать руки «Ньюпору»

То и дело меняясь местами, вся группа продвигалась к месту, где переплетались нити рельсов. Как припаянные, замерли там поезда.

Вот, свалившись на крыло, один из «Лебедей» круто перешёл в штопор и тотчас же за ним, беспорядочно, завиляв носом, пошёл к земле головной «Сопвич». Как бы разрезая два сошедшихся самолёта, вынырнул из-под них маленький «Ньюпор» А те двое медлительными штопорами вместе винтили воздух виток за витком, ниже и ниже.

Фохт видел, как в месте падения «Сопвича» взметнулось яркое жёлтое пламя и от взрыва рвануло остатки уже лежащего рядом «Лебедя». Тем временем под огнём вертлявого «Ньюпора» два передних «Сопвича» повалились в левый вираж. Не дойдя до узла, они куда попало сбрасывали свои бомбы.

Фохт тоже свалил машину в вираж, отворачивая от Тихорецкой. Не осталось и мысли о том, что он не донёс бомбы до цели. В мозгу лихорадочно бился только вопрос: «Почему Горлов не разгружается? За каким чёртом этот осел бережёт бомбы?» Теперь они были для Фохта только досадной нагрузкой, увеличивавшей вес машины и её лоб. А ему уже была дорога каждая лишняя верста, которую можно было выжать из «Сопвича». Намереваясь знаками показать Горлову, что нужно освободиться от бомб, Фохт обернулся. Из-под очков на него глядели расширенные страхом глаза капитана. И опять эта отвратительная слюнявая губа! Она двигалась, и в углах рта наблюдателя клубилась пена. По-видимому, он что-то кричал Фохту, от страха забыв, что тот не может его услышать. В памяти Фохта надолго сохранилась опущенная рука капитана. Ветер задрал Горлову рукав до локтя, и Фохт почему-то с особенной ясностью видел каждую веснушку на противно красной коже. Словно именно это было сейчас самым важным, а не то, что Фохт увидел, глянув вниз, куда показывал Горлов, - в брюхо «Сопвичу» лез «Ньюпор». Фохт видел каждую деталь красного истребителя, различил даже порыжевший шлем и облупленную кожаную куртку лётчика.