Красный и белый террор в России. 1918–1922 гг. - [15]
Число территориальных и военных трибуналов в 1918–1920 гг. менялось. Это было связано с обстоятельствами и упразднением или воссозданием новых. Учитывая, что в разное время существовали уездные, губернские, различные ведомственные трибуналы, то их количество доходило до нескольких сот[108]. В 1919 г. были учреждены летучие ревтрибуналы, судившие дезертиров на месте, без какого-либо расследования. За 7 месяцев 1919 г. было осуждено около 95 тысяч дезертиров, из них 600 расстреляны. Выездная сессия ревтрибунала 1-й Конной армии приговорила к расстрелу в ноябре 1920 г. 142 бойца 6-й кавливизии за бандитизм. В 1920 г. реввоентрибуналы рассмотрели дела 106 966 человек, из них были расстреляны 5757 (5,4 %). В 1920 г. 26 трибуналов из общего числа принятых к производству дел квалифицировали 12 % за контрреволюцию, 29 % — за преступления по должности. Военные трибуналы рассмотрели 13 % политических дел. 26 губернских трибуналов приговорили тогда к расстрелу 4 % осужденных[109].
Не было ни одного трибунала, который бы не расстреливал. Потому даже приблизительное число осужденных к высшей мере наказания этими чрезвычайными судилищами исчисляется тысячами в месяц. Попытка юристов оправдать тогдашнее правосознание судей, видеть в нем не произвол, а применение норм, «уже сложившихся, но еще не сформулированных в законе»[110], — не выдерживает критики. Когда довлел примат революционной целесообразности, а приговор принимался по «велению революционной совести», можно говорить лишь о вольном применении права на расстрел с одной установившейся нормой: «врагов народа» — к стенке. Эта норма поощрялась. Ее пропагандировало большевистское руководство, полагая свою вседозволенность правилом для других.
Как правило, произвол по отношению к гражданам страны насаждался сверху. Об этом свидетельствует множество фактов. Назовем лишь некоторые из них. 28 ноября 1917 г. Совет народных комиссаров утвердил написанный Лениным декрет об аресте лидеров гражданской войны. Таковыми провозглашались руководители партии кадетов. Тогда же вся партия кадетов была объявлена партией врагов народа. Протесты в Совнаркоме и ВЦИК против признания всех членов партии кадетов «врагами» не возымели действия. ВЦИК поддержал предложение Ленина 150 голосами против 98. 3 июня 1918 г. Ленин предлагал председателю ЧК Бакинской коммуны С. М. Тер-Габриеляну (1886–1937) в случае угрозы захвата города британскими или турецкими войсками «все подготовить для сожжения Баку полностью». В начале сентября 1918 г. Ленин выражал Троцкому удивление и тревогу в связи с замедлением операции против Казани. «По-моему, нельзя жалеть города, — телеграфировал Ленин, — и откладывать дольше, ибо необходимо беспощадное истребление, раз только верно, что Казань в железном кольце». 28 февраля 1920 г. Ленин телеграфировал в реввоенсовет Кавказского фронта И. Смилге и С. Орджоникидзе: «Нам до зарезу нужна нефть. Обдумайте манифест населению, что мы перережем всех, если сожгут и испортят нефть и нефтяные промыслы, и наоборот даруем жизнь всем, если Майкоп и в особенности Грозный передадут в целости»[111]. Военные обстоятельства сложились так, что тяжких последствий для населения названных городов свирепые ленинские указания не имели. Английский отряд вошел в Баку 4 августа 1918 г., когда местные коммунары просто не обладали возможностями что-либо предпринять; Казань была взята красными через день после получения телеграммы председателя Совнаркома, и надобность в «беспощадном истреблении» отпала. В марте 1920 г. советским стал Грозный.
У Ленина необычайно часто в лексиконе тех лет присутствовало слово «расстрел». Он грозил расстрелом бывшим капиталистам и помещикам, интеллигенции, казакам и кулакам, политическим партиям и их лидерам, тем, кто был с ним не согласен из его окружения, священнослужителям.
Именно эти слои населения понесли наибольшие потери от красного террора[112].
Вожди призывали к жертвенности во имя диктатуры пролетариата и мировой революции. Их беспощадные призывы находили жестокое претворение в решениях чрезвычайных судилищ. Особенно это касалось тех участков фронта или регионов, где сопротивление большевикам угрожало их существованию. Во время успешного наступления войск Деникина, 26 ноября 1918 г., ЦК РКП(б) постановил: «Красный террор сейчас обязателен, чем где бы то ни было и когда бы то ни было, на Южном фронте — не только против прямых изменников и саботажников, но и против всех трусов, шкурников, попустителей и укрывателей. Ни одно преступление против дисциплины и революционного воинского духа не должно оставаться безнаказанным…»[113] Реввоентрибуналы, по сути, стали применять только расстрелы за дезертирство, неподчинение приказу и т. д.
Разумеется, когда взаимоотношения карательных органов (ревтрибуналов, ЧК, милиции и юридических учреждений) не были строго регламентированы, возникали бесконечные споры на тему: кто главнее? В них, как правило, побеждали чекисты, всецело поддерживаемые Лениным.
