Тот день в загсе он считал счастливейшим в своей жизни: в комнатушке, где не повернуться и куда в низкое оконце залетали осатанелые комары, навозные мухи и бабочки-капустницы — к грозе, к ливню, — в этой клетушке он и Кира расписались как муж и жена. А ливень, а гроза разразились уже ночью, когда он и Кира стали мужем и женой. Она плакала, и он кончиком языка слизывал слезинки с ресниц, со щёк, уговаривал:
— Ну что ты, милая? Ну не плачь, прошу тебя…
— Мне положено плакать, я же честная девушка, — сказала Кира и подумала, что выигранный у подружек спор обойдётся ей недешёво.
Но своего равнодушия старалась не показывать, старалась привыкнуть, приспособиться, а он, простодушный и доверчивый, не замечал этого равнодушия. Всё шло как надо, и появились дети…
* * *
Вскоре Трофименко будто провалился в чёрную яму и пролежал без сознания с час, задыхаясь и дёргаясь в судорогах. А когда пришёл в чувство, увидел чёрное небо с одинокой голубой звездой над горизонтом. Сперва подумалось: не наяву это, в бреду это, но, приглядевшись, убедился — наяву. Разумел: жить осталось несколько минут, может, секунд. Он вдохнул и выдохнул — пока ещё дышит. И подумал, что, возможно, и прочертит свой след одинокой звездой на ночном небе — не все же красивые фразы пустые и никчемные. Он почувствовал, что вот-вот вознесётся вверх, чтобы никогда не вернуться на землю, и выпустил из лёгких горчащий дымом воздух. Больше не было ничего…
* * *
Разумеется, комиссар и особист настучали на полковника Ружнева по поводу заставы лейтенанта Трофименко. И хотя положение на фронтах было аховое, казалось, высшему командованию не до мелочей, не до частностей, оно всё-таки разгневалось и наказало Дмитрия Дмитриевича. С полка его, правда, не убрали, перевели в другую дивизию на ту же должность, но в звании понизили до подполковника, сняли в петлице одну шпалу из четырёх. Говорят, Дмитрий Дмитриевич Ружнев был весьма этим огорчён.
Из журнала боевых действий Надворненского отряда о боевых действиях 17-й заставы у местечка Снятии 1 июля 1941 г.:
«28 ноября 1941 г.
…1 июля 1941 г. 17-я застава под командованием начальника заставы лейтенанта Тихоненко, прикрывая отход 295-го стрелкового полка, заняла оборону южнее м. Снятина но фронту 2 км.
Застава имела 25 штыков, 2 станковых пулемета, 3 ручных пулемета, 3 ППД. В течение суток вела бой с противником силой до двух батальонов, со стороны которого были введены 5 бронемашин, 2 миномётные батареи, 6 станковых пулемётов, поддерживаемых артбатареей.
Поскольку командир 295-го стрелкового полка полковник Руднев забыл отдать приказ на отход заставе после выхода своих частей, лейтенант Тихоненко как истинный патриот своей Родины оставался на месте и вёл бой до последнего пограничника.
Застава противником силою до полка была окружена и уничтожена. Лейтенант Тихоненко в этом бою сражался геройски: будучи неоднократно ранен, оставался в бою, командовал заставой и впоследствии погиб смертью храбрых. Силами заставы был нанесён урон наступающему противнику. Последний потерял до батальона пехоты, выведено из строя три бронемашины и восемь транспортных машин.
Начальник пограничного отряда
подполковник Арефьев
Военный комиссар,
батальонный комиссар Карпов
Начальник штаба
капитан Хашевин»[1]
