Красный чех - [6]

— Только-только расположились мы в Уфе, — рассказывает бывший комиссар, — вызывают в Реввоенсовет, назначают редактором газеты «Наш путь», решили издавать в Пятой армии. Тогда-то мы и познакомились с Гашеком, назначенным руководить типографией.

Молодой редактор и опытный чешский писатель-журналист близко сошлись друг с другом. Нередко их можно было видеть за товарищеской беседой или на прогулке по городу.

— Мы с ним очень подружились, — вспоминал В. В. Сорокин, — и когда меня перевели на работу в революционный трибунал армии, хоть и реже, но встречались в политотделе, в штабе, на партийных собраниях. Частенько он заходил на судебные заседания армейского трибунала. Тихонько садился где-нибудь в углу: стараясь остаться незамеченным, внимательно следил за ходом процесса и нет-нет да и вынет свой постоянный спутник — блокнот и начнет записывать что-то.

Как-то после одного заседания я спросил:

— Смотрю, Ярослав, ты к нам зачастил. Уж не собираешься ли сменить перо журналиста на мантию трибуналиста? Кстати, имеется вакансия: нужен член трибунала. Давай, соглашайся.

— Приеду в Прагу, подумаю, — отшутился Гашек.

— А чего это ты все время в свой блокнот записываешь? Какие трибунальские тайны?

— Да вот собираюсь написать о неумолимом, но гуманном мече ревтрибунала… Скоро прочтешь, — загадочно улыбаясь, ответил он.

Через десять лет прочитал я обещанное. В журнале «Вестник иностранной литературы» за 1929 год, № 5, был напечатан перевод рассказа Гашека «Перед революционным трибуналом Восточного фронта», хотя его самого уже не было в живых. Ярослав вывел себя подсудимым, хотя никто никогда у нас его не судил, а меня — председателем трибунала. Ну, да я не в обиде. Главное, значит, сдержал слово, не забыл.

…Отгремели бои. Завершилась гражданская война. Ставший к этому времени председателем ревтрибунала Южного фронта Сорокин был назначен заместителем председателя Военной коллегии Верховного Суда РСФСР.

— Так оно и пошло по юридической линии, — вспоминает ветеран, занимавший руководящие посты в судебных органах краев нашей Родины. Затем перешел на редакционно-издательскую работу (потянуло тряхнуть стариной), возглавлял ряд центральных издательств. Перед уходом на пенсию был директором издательства Академии художеств СССР.

Но не ушел на отдых бывший комиссар и редактор! Несмотря на преклонный возраст, до конца жизни (умер 8 мая 1961 года) сохранил удивительную бодрость духа, романтическое отношение к жизни. Увлекался живописью, поэзией. Активно участвовал в общественной жизни, часто выступал с воспоминаниями, со статьями в газетах, журналах, различных сборниках.

Особую память сохранил о Гашеке. Еще 5 мая 1938 года в «Литературной газете» опубликовал свои первые воспоминания о чешском друге. Тогда же он писал: «Фронтовые фельетоны Ярослава Гашека ждут внимательного изучения. Следует собрать их и выпустить отдельной книгой». Увы, до сих пор, несмотря на выступления в печати известных деятелей культуры Чехословакии, в частности, профессора Зденека Неедлы, наших исследователей на эту же тему, ни одно издательство не собралось пока издать сколько-нибудь полное собрание его публицистических произведений, написанных в Советской России. А ведь их уже сейчас выявлено около шестидесяти, многие из которых представляют значительный интерес. Мной была защищена кандидатская диссертация по итогам исследования этих произведений.

В. Сорокин опубликовал затем воспоминания в журнале «Славяне», где очень тепло рассказал о встречах, дружеских связях с Гашеком.

В. Сорокин не только поведал мне много увлекательного о Гашеке, но и захотел, чтобы я познакомился с другими ветеранами, хорошо знавшими писателя.

…Еще не прогремели раскаты артиллерии, еще белые и не чувствовали надвигающейся на них катастрофы, а на улицах Уфы в ночь на 31 декабря 1918 года уже появились красноармейцы. Это были разведчики. И когда в темноте белогвардейцы окликали их: «Кто идет?», в ответ слышался спокойный, веселый женский голос: «Свои, свои». Так отвечала Соня Гончарская, заместитель начальника политотдела 26-й дивизии. В ту пору ей только-только минуло 29 лет.

Что и говорить, отчаянная, лихая женщина. Закалка у нее еще дореволюционная. Когда ее, 18-летнюю, арестовали за политическую работу, не стала дожидаться окончания срока заключения, убежала из тюрьмы. Несколько лет жила на нелегальном положении, скрывалась от полицейских ищеек, продолжала активно участвовать в революционном движении. Когда же над ней нависла реальная угроза нового ареста, вынуждена была эмигрировать за границу. Семь лет на чужбине: Германия, Швейцария, Париж, Нью-Йорк… Это теперь, издалека, они кажутся чем-то приятным, увлекательным. А тогда — мучительные дни, месяцы невзгод, лишений, полного бесправия.

Революция помогла вернуться на долгожданную родину, вновь стать энергично действующей единицей ленинской гвардии. После Февральской революции была избрана в состав Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, в дни Октября вошла в состав Военно-революционного комитета.

Всю гражданскую войну прошла в регулярных частях. Здесь-то и познакомились с Гашеком. Особенно часто приходилось встречаться в Сибири. В марте 1920 года ее избрали делегатом IX съезда партии. В его работе принимали участие и чешские левые социал-демократы. Когда они узнали, что среди участников есть женщина, хорошо знающая Гашека, расспросам не было конца. Один из основателей Компартии Чехословакии, замечательный публицист Богумир Шмераль сразу же после возвращения публикует книгу «Правда о Советской России», рассказывает о своих встречах с В. И. Лениным, впечатлениях о строителях нового мира…