Красный, белый и королевский синий - [25]

потому что ты не слышишь

этого жуткого курлыканья.

Именно, это самый зловещий звук из всех,

что могут издавать животные.

– Знаешь что, мелкий засранец? – спрашивает Алекс в ту же секунду, как их соединяют. – Можешь послушать его сам и выразить свое мнение…

– Алекс? – По ту сторону трубки звучит хриплый и удивленный голос Генри. – Ты действительно звонишь мне в три часа утра, чтобы я послушал индюка?

– Само собой, – отвечает Алекс. Он смотрит на птицу и ежится. – Господи Иисусе, они словно смотрят тебе в душу. Корнбред знает обо всех моих грехах, Генри. Он знает, что я делал, и пришел за расплатой.

Он слышит шуршание по ту сторону телефона и представляет Генри в его серой пижаме, перекатывающегося на другой бок в кровати и включающего настольную лампу.

– Что ж, послушаем это проклятое курлыканье.

– Собери всю свою храбрость в кулак, – произносит Алекс, переключая телефон на громкую связь и медленно вытягивая руку.

Ничего. Десять долгих минут тишины.

– Действительно душераздирающе, – раздается из динамика металлический голос Генри.

– Это… ладно, это не считается, – горячо уверяет Алекс. – Они курлыкали всю ночь напролет, клянусь.

– Уверен, что это правда, – отвечает Генри, беззлобно усмехнувшись.

– Нет, подожди, – просит Алекс. – Я сейчас… я заставлю одного из них курлыкнуть.

Он спрыгивает с кровати и направляется к клетке Корнбреда, рискуя, но одновременно ощущая, что должен доказать свою правоту, – положение, в котором он оказывается довольно часто.

– Эм… – смущается Алекс. – Как заставить индюка заговорить?

– Попробуй курлыкнуть и посмотри, прокурлыкает ли он в ответ.

Алекс моргает.

– Ты серьезно?

– Весной мы часто охотимся на индюков, – задумчиво отвечает Генри. – Трюк в том, чтобы понять индюшку, пробраться в ее разум.

– Как, черт возьми, я должен это сделать?

– Так, – командует Генри. – Делай, как я скажу. Ты должен подобраться к нему как можно ближе.

Медленно, с телефоном в руке, Алекс подходит к вольеру.

– Сделано.

– Наладь с индюшкой зрительный контакт.

Алекс следует указаниям Генри, льющимся из динамика телефона, и опускается на колени, чтобы оказаться на одном уровне с индюком. По спине пробегает холодок, когда его глаза встречаются с бусинками черных смертоносных глаз.

– Ага.

– Отлично. Дальше, – продолжает Генри, – установи с ней связь. Заслужи ее доверие… стань ее другом…

– Хорошо.

– Купите с ней летний домик на Майорке…

– Ненавижу тебя, мудила! – восклицает Алекс, когда Генри принимается хохотать над своей идиотской шуткой. Его возмущенное размахивание руками пугает индюка, который тут же начинает вопить, в свою очередь вызывая испуганный крик Алекса. – Черт подери! Ты это слышал?

– Прости, что? – спрашивает Генри. – Кажется, я оглох.

– Какой же ты придурок, – буркает Алекс. – Ты вообще когда-нибудь бывал на индюшачьей охоте?

– Алекс, в Британии это запрещено.

Алекс возвращается в свою постель и утыкается лицом в подушку.

– Надеюсь, Корнбред и вправду прикончит меня.

– Ладно-ладно, я все слышал, и это было… весьма устрашающе, – говорит Генри. – Поэтому я понимаю тебя. А Джун где?

– У них с Норой что-то типа девичника. А когда я написал им, запросив подкрепление, то они ответили, – он зачитывает монотонным голосом: – «хахахахахахахаха, удачи тебе», а затем добавили эмодзи с индюшкой и кучкой дерьма.

– Справедливо, – отзывается Генри. Алекс может представить, как он молча качает головой. – Так что ты собираешься делать сейчас? Не спать с ними всю ночь?

– Я не знаю! Наверное! Какие у меня еще есть варианты?

– Тебе больше негде спать? У вас разве там не тысяча лишних комнат?

– Да, но вдруг они вырвутся на свободу? Я смотрел «Парк Юрского периода». Ты знал, что птицы произошли от ископаемых ящеров? Это научный факт. В моей комнате динозавры, Генри. А ты хочешь, чтобы я спал так, будто они не вырвутся из своих клеток и не захватят весь остров в ту же минуту, как я закрою глаза? О’кей, может, твоя белая задница что-нибудь предложит?

– Я точно тебя прикончу, – говорит Генри. – Ты даже не успеешь ничего понять. Нашим наемникам предоставлена свобода действий. Они придут ночью и подстроят все как невероятно унизительный несчастный случай.

– Аутоэротическая асфиксия?

– Сердечный приступ в туалете.

– Боже.

– А я предупреждал.

– Думал, ты сделаешь это более интимно – шелковая подушка на лицо, медленное и тихое удушение. Лишь ты и я. Очень эротично.

– Ха, договорились, – кашляет Генри.

– В любом случае, все это неважно, потому что один из этих долбаных индюков убьет меня еще раньше.

– Я правда не думаю, что… О, здравствуй. – По ту сторону раздаются шорохи, шуршание обертки и звуки тяжелого сопения, отдаленно напоминающего собачье. – Кто тут хороший мальчик? Дэвид передает привет.

– Привет, Дэвид.

– Он… Ой! Это не тебе, мистер Вобблс! Это для меня! – Больше шорохов и приглушенное обиженное «мяу». – Нет, мистер Вобблс! Поганец!

– Кто такой, черт подери, мистер Вобблс?

– Тупой кот моей сестры, – отвечает Генри. – Эта тварь весит около тонны, но по-прежнему пытается стянуть мое любимое печенье «Джаффа». Они с Дэвидом хорошо ладят.

– Что вы там делаете?

– Что я делаю? Я пытался